А я Фрэнк Харди. Белобрысый парень с нами — это мой брат Джо. Хотим пожить недельку у тети Эммы.

Давненько я Эмму не видел. Дом-то свой она больше приезжим сдает. У нас многие теперь так делают. Но, честно говоря, не нравится мне одна вещь…

Какая?

Тут, видишь, такое дело..'. В прошлые времена, когда я еще пешком под стол ходил, Макатунк был всего лишь рыбачьим островком. Жизнь тут была тихая, простая, недорогая. Чистый рай на земле, если можешь прожить без автомобиля да электричества с телефоном. Но только потом по побережью прослышали о красоте нашего острова— и пропало дело… Сначала понаехали художники, их тут теперь целая колония, есть и знаменитые, на мой глаз, даже чересчур. Взять, к примеру, Кент Холливел. Слыхал о такой?

Еще бы! Ее все знают.

Так вот, она купила участок поблизости от «Летучего голландца»… Так прозвали затонувшее судно, скоро ты его увидишь. Теперь у нее там огромный домище… С каждым годом все больше народу стало наезжать полюбоваться здешними местами. Скоро весь остров туристы заполонили. Многие, правда, всего на денек приезжали — поглазеть на мисс Холливел да ее компанию, но были и такие, кто снимал дом на весь летний сезон. И все равно — арендатор он и есть арендатор, о земле не так заботится, как постоянный хозяин. А об однодневных и говорить нечего. Сам видел, как они обертки от мороженого по причалу раскидывали, точно это не причал, а персональная мусорная корзина.

Да, неприятно, — согласился Фрэнк; он по опыту знал, как безалаберные туристы могут вмиг замусорить любой красивый уголок.

Из-за приезжающих и цены подскочили! Теперь простой народ вроде меня едва сводит концы с концами. — Капитан недовольно покачал головой. — Нынче мы даже преступностью можем похвастаться, как и подобает порядочному городу.

У вас — преступность? — Фрэнк навострил уши.

Хотя ему было всего восемнадцать, а Джо — семнадцать, оба брата имели кое-какой опыт следственной работы. Если уж они брались за какое-нибудь дело, то не отступали, пока не раскроют тайну до конца.

— Так точно! Началось все, правда, с малого: то надпись какая неприличная, то перевернутый мусорный ящик. Мы сперва подумали, что это местные мальчишки хулиганят. Но детей-то на Макатунке — раз-два и обчелся. Все в школу ходят, а школа помещается в одной комнате. Вдобавок ребятишки у нас хорошие. Был один неугомонный паренек — сплошные хлопоты, так с тех пормного лет прошло. Вот мы и начали соображать, что не ребятня виновата… — Говорун умолк, потом кивнул Фрэнку. — Ну-ка заткни уши, парень!

Не понимая, в чем дело, Фрэнк зажал ладонями уши. Капитан нажал на рычаг, и громкий пронзительный гудок оповестил жителей острова о приближении парома.

Теперь Фрэнк мог лучше рассмотреть остров Макатунк. По одну сторону каменистого берега виднелся старый затонувший пароход — тот самый «Летучий голландец». Он был наполовину погружен в воду. Неподалеку, на холме, стоял большой красивый дом, выкрашенный белой краской и принадлежащий, как понял Фрэнк, художнице Кент Холливел. Прямо перед ним лежали бухта и причал, где уже собирался встречающий паром народ. Большая часть строений лепилась пристани холму. Сзади к поселку подступали покрытые густой растительностью горы, сохранившиеся во всей своей девственной красоте. Трудно представить, чем могли привлечь преступников эти заповедные места.

Оторвавшись от созерцания живописного пейзажа, Фрэнк обернулся к капитану.

— Вы сказали, виноваты не дети. Почему вы так думаете?

Говорун нахмурился.

Просто дело зашло слишком далеко. Выбитые окна в двадцати домах — разве мальцы на это пойдут? Хуже всего, что кто-то начал рубить концы, которыми буйки привязываются к ловушкам для омаров.