Действительно, чтобы удалить девушку из залы, нукерам пришлось унести ее.

— Она оказалась крепче, чем ты думал, — хмыкнул аль-Зафар.

— Наказывать таких гораздо приятнее, — заметил Нуурлак. — Но ты обратил внимание, как быстро ложь входит в привычку у подлого люда? «Мы почти все съели…» — передразнил он пленницу. — Ловкачи. Они сами вынуждают меня быть жестоким. Им нравится, когда их сгибают в бараний рог. Ладно, поговорим теперь о серьезном деле.

— Поговорим, — кивнул аль-Зафар. — Завтра в полдень большой караван из Султанапура окажется в пределах досягаемости нашего марш-броска. Я пошлю дюжину воинов — этого хватит.

— Что везут?

— Ткани, янтарь с севера, оливковое масло, серебряную посуду и побрякушки. Около пяти тысяч серебром, есть и золото у купцов. Банковские расписки на предъявителя. Богатый груз. Охраны — тридцать человек.

Нуурлак, довольный, потянулся.

— Люблю, когда ты так говоришь, — произнес он.

«Ах ты, шакал бешеный, — подумал аль-Зафар. — Думаешь, это все достанется тебе?»

Улыбнувшись своим мыслям, он поклонился и вышел.

— Их всех убили быстро. Ты не успел бы сосчитать до десяти.

Скакун варвара, всхрапывая, переступал осторожно, чтобы не задеть копытами мертвые тела.

— Случилось это недавно, совсем недавно. Меньше, чем полдня назад. Смотри, — Конан указал пальцем в ослепительное жаркое небо. В нем кружились три черные птицы, похожие на бумажных кхитайских змеев.

— Не понимаю, — буркнул Риго.

— Иначе падальщиков было бы куда больше. А трупы раздуло бы на солнце, как подушки.

Конан замолчал. Он заставил своего коня объехать кругом место побоища. Лорд-без-земли остался на месте. Его верблюд равнодушно двигал челюстью.

— Караваи увели в сторону Шахризабса, — уверенно молвил варвар. — Следы еще не замело ветром. Нападавших было двенадцать, и они не потеряли ни одного человека. Им удалось окружить торговцев и остаться незамеченными. Подобравшись поближе, они забросали караван стрелами, а оставшихся охранников изрубили саблями. Это очень хорошо обученные трусы. Не похоже на обыкновенных разбойников.

— Наверное, шалят декхане из окрестностей Шахризабса, — предположил Риго.

— Чем ты слушаешь? — удивился Конан. — Я сказал: хорошо обученные. Это чьи-то воины.

— Но чьи?

— Скоро узнаем.

Конан низко свесился с седла и зачерпнул рукою целую пригоршню песка, после чего, выпрямившись, постепенно разжал пальцы. Песок струйкой побежал вниз, горячий ветер подхватил его и разнес в воздухе.

— Что ты делаешь? — осведомился Риго.

— Каждый погибший от разбойников заслуживает похорон. Хотя бы условных. На настоящие у нас нет времени. Едем.

И его конь поскакал прочь. Верблюд затрусил следом.

На правах компаньона Риго выпросил назад свою одежду и оружие. В оазисе, где бритуниец рассказал варвару о жемчужине, они дождались вечера, набрали свежей воды в большой бурдюк, оседлали своих верховых животных и тронулись в путь. Стоял «чилля» — самое жаркое время года, когда к полудню песок раскаляется так, что кажется мокрым.

Первый совместный переход они совершили ночью, и едва рассвело, были уже возле другого оазиса. Он был чуть больше первого, и вода в большом, круглом колодце оказалась холоднее и другого вкуса.