— Это, брат, гениальный Хирен, а не какой-нибудь древний архитектор-халтурщик, — хлопнул его по плечу Женя. — Тут все продумано.

— Подозреваю, было у этого колодца еще и третье назначение, — сказал я.

— Какое же?

— А вы не задумывались, как выбирались из гробницы строители после того, как заделали наглухо потайной вход из нижнего коридора в верхний? Грабители знали или догадались, где надо пробивать плиту, чтобы пробраться к погребальной камере. Но ведь строители положили эту плиту-то сверху, как бы закрыв дверь изнутри. А потом както выбрались оттуда, не остались же они в гробнице.

— А если их там все-таки оставили? Сделали свое дело — и погибайте. Ведь наверняка потом всех рабов-строителей гробницы казнили, перебили, чтобы никто не мог раскрыть ее тайны, — сказал Женя Лавровский.

— Да, он, пожалуй, прав, — поддержал его Павлик. — Разве не сохранился поразительный документ, в котором один чиновник докладывал о строительстве вот такой же потаенной гробницы: «Я один управлял работами, когда в скале высекали усыпальницу для его величества, так что никто ничего не видел и ничего не слышал…»

Павлик помолчал и добавил:

— Нетрудно догадаться, что сталось при этом с рабочими, а их, верно, были сотни, если не тысячи. И, конечно, Хирен распорядился поступить с ними так же безжалостно, оставаясь сыном своего жестокого времени.

— Но все-таки вряд ли кто из строителей согласился бы дать себя добровольно замуровать в гробнице, — перебил его Андрей. — Потом их, наверное, убили, но из гробницы-то выпустили. И ведь никаких скелетов мы по дороге к погребальной камере не нашли.

— Да, это я упустил из виду, — смущенно согласился Павлик. — Наверное, ты прав.

Потом, когда разобрали завал, гипотеза наша подтвердилась: верхний коридор соединялся с нижним через колодец и камеру, наполненную песком. И последние строители, несомненно, вышли из гробницы этим путем, насторожив по дороге обе ловушки.

В песке рабочие нашли человеческий череп и несколько костей. Значит, кто-то все-таки попался в эту дьявольскую западню…

Детальный осмотр стен коридоров ничего особенно интересного не дал. Только в нижнем мы обнаружили на каменных плитах облицовки три любопытные пометки. Их, видимо, сделали строители, размечая плиты. На одной было написано: «Верх». На другой сделана пометка «Убрать» и рядом поставлен оттиск печати фараона. Неужели Хирен лично следил за качеством работ?

На третьей плите сохранилась пометка: «Для царской гробницы».

Итак, мы открыли, несомненно, гробницу Хирена. Но чем яснее становилось ее устройство, тем больше мною овладевало какое-то странное разочарование.

Уж больно все оказалось просто. Один ложный ход с пустой камерой в конце. Никаких особенно хитрых ловушек, кроме колодца, в который сверху проваливались, а тех, кто пытался пройти по нижнему коридору, из него засыпало песком.

В пирамиде, обнаруженной покойным Красовским, все было задумано и устроено гораздо изобретательнее. Неужели Хирен понадеялся больше на уединенность места, выбранного для гробницы в этих диких и труднодоступных горах? Но зато здесь и грабителям никто не мог помешать спокойно и обстоятельно заниматься своим воровским тайным промыслом, — как же он этого не учел?

А вдруг Хирен снова применил ту же хитрость и подсунул грабителям еще одну пустую гробницу? Ведь у нас нет никаких доказательств, что в саркофаге находилась его мумия. Как проверить это теперь — через тридцать три века?

Так я размышлял, бродя по мрачным коридорам подземелья и ожидая разрешения начать исследовать погребальную камеру.

Сабир тем временем облазил с приборами всю гору и нашел несколько выходов радиоактивных пород.