— Эй, с кем я говорю? — спросил в микрофончик Голяк.

— Со мной! — быстро ответил Петя, подмигнув друзьям. Они поняли: ведь Голяк боялся Петю больше всех других, и если еще оставалась надежда как-то заставить Голяка отступить, то получиться это могло только у Пети.

— Так вот! — насмешливо проговорил Голяк. — У меня дубликат ключа, с которым вы хотели пролезть в квартиру дедушки и пошукать там. Будете плохо себя вести — я этот дубликатик предъявлю вашим родителям, и прежде всего Санькиному папочке-менту, чтобы знали, на что способны их детки!

— Тебе никто не поверит! — выпалил Петя.

— Еще как поверят! — Голяк чувствовал себя на коне и не собирался скрывать торжества. — Вы врать не очень умеете, вас в два счета расколют! Так что теперь вы у меня в руках — без шума и пыли! Правда, если хотите, можем договориться…

— Где и когда? — быстро спросил Петя.

— А на заднем дворе того особнячка, который сейчас закрыли на капремонт. Завтра, в десять утра. И чтоб без фокусов! Пока! — он передал аппарат Осе. — На, выключи эту фиговину.

«Уоки-токи» Осы отключился, и до друзей в подвале донесся голос Миши, с невероятной досадой повторившего слово в слово их мысли:

— Надо ж было так влипнуть!..

Глава VII

Что же дальше?

Обескураженные друзья сидели в подвальчике и обсуждали, как им быть.

— Сознаваться родителям нельзя! — заявил Миша. — Нас так вздуют, что через десять лет икаться будет. И поделом! Мы не имели права заказывать второй ключ от чужой квартиры! Конечно, если мы расскажем обо всем, что нам известно, мы сколько-то оправдаемся — но мы ведь не станем этого делать, верно!

— Ни в коем случае! — хором откликнулись друзья. Вот еще, станут они рассказывать взрослым о преступниках, сокровищах, таинственных китайцах и прочем, чтобы расследование тут же у них отобрали.

— Но и зависеть от Голяка невозможно, — заметила Оса. — Кто знает, чего он потребует? Почувствовав власть, он будет наглеть, и мы в жизни от него не откупимся!

— Нам надо продержаться всего несколько дней, — сказал Петя. — До тех пор, пока мы не докопаемся до тайны Митрофанова и китайских бандитов. После этого я звоню дяде Боре и все ему докладываю, чтобы преступников взяли тепленькими.

Дядя Боря, или Борис Александрович, двоюродный брат Петиного отца, служил в одном из особых ведомств правоохранительных органов и дошел там уже до звания полковника.

— Но расскажешь ты ему не раньше, чем мы сами найдем сокровища! — подчеркнул Саша.

— Разумеется! — согласился Петя. — Я только вот о чем хочу сказать: нам вовсе не придется зависеть от Голяка до бесконечности. Нам надо откупиться от него на несколько дней — и откупиться в разумных пределах, объяснив ему, что нам легче сознаться родителям, если он слишком разинет пасть. Завтра в десять мы и попробуем сторговаться.

— А если он все-таки расскажет? — встревоженно спросил Саша.

— В самом худшем случае нам запретят гулять и общаться друг с другом, — сказал Миша. — И очень может быть, родители догадаются, что мы делали это ради нового расследования. Ведь они уже знают, на что мы способны…

— Не знаю, кто как, а мой отец точно догадается! — вздохнул Петя. — И я просто должен буду все ему выложить. И нас тут же тормознут: ведь нынешнее дело опасное, в нем уже и убийство есть, и, кажется, не одно… Отец тут же позвонит дяде Боре, а нам велят сидеть и не рыпаться.