Я понимаю, как он будет страдать всю жизнь, если она погибнет. Он никогда не сможет простить себе то, что пренебрегал ею, допустил, чтобы искусство поглотило его собственную жизнь. Я знаю, как это бывает.
Она хотела отстраниться, но он крепко держал ее.
— Еще бы тебе не знать, — прошептала она.
Он улыбнулся.
— «Меня склевала курица. Девять ночей я покоился в ее утробе. Я был дитя. Я был мертв. Я был жив. Я — Талиесин».
Кларисса отвела взгляд. Потом еле слышно прошептала:
— Только ради девочки.
* * *
Хлоя заставила стену погребальной камеры раствориться в воздухе и уложила каменные плиты на место у себя за спиной. Теперь она очутилась в лесу; вокруг было темно, а темнота начала ей здорово надоедать. И она сделала так, чтобы взошла луна. Над деревьями повис трепещущий серебряный шар. Вот так-то лучше.
И ходить пешком она тоже устала. До шестого каэра, может быть, много миль. Она свистнула.
Сквозь лесные шорохи донесся тихий топот копыт, глубоко увязающих в подстилке из прелых листьев.
Из темноты выступил белый силуэт, исчез, потом снова появился между высокими стволами.
Хлоя со счастливым смехом побежала, пригибаясь под ветками, по узенькой, как нить, тропинке и вышла на поляну. Там паслась белая лошадь. Услышав шаги, лошадь подняла голову, тихо заржала, встряхнула гривой.
Хлоя радостно взвизгнула:
— Калли! Калли, это ты!
* * *
Король сказал:
— Мы попались.
— Спасибо, а то я сам не заметил. — Роберт выглянул в коридор, где висели картины, и закричал: — Максел!
Вдалеке что-то стукнуло, зашуршало.
— МАКСЕЛ! ВЫ МЕНЯ СЛЫШИТЕ?
Если он и слышал, то не ответил. Донеслось только тихое ржание. Сначала оно слышалось сверху, потом стало громче, исходило из стен, монотонный звук нарастал, превратился в оглушительный рев, жестокий и неумолимый. Роберт в мучительном ужасе зажал уши ладонями.
— Что это? Что это такое? Король в отчаянии огляделся.
— Аппараты. Тревога.
Роберт глядел на него, не веря своим ушам.
— Жизнеобеспечение! Боже мой! Его выключают!
I. ИДХО — ТИС
Это был голос Роберта. Точно. Он доносился откуда-то поблизости.
— Вы меня слышите? — кричал он. В тот миг я был погружен в молитву. От удивления мои глаза широко распахнулись, но не успел я откликнуться, как вокруг всё загрохотало. Датчики дыхания, сердцебиения. Мы вывели Кэти — она кричала, плакала. Вбежали медсестры, они принесли какие-то приборы, вытолкали меня.
До чего же я тяжел, неповоротлив, никчемен!
Из нее ушло дыхание, ушло тепло. Лицо белое, крохотное.
Линия на мониторе безнадежно ровная.
Они выключили сигнал тревоги, но в тишине стало еще хуже. А Кэти через плечо Джона смотрит на Розу, знает, что ее девочка уходит.
— Максел, кто эти люди? — всхлипывает она.
Нет ничего на свете, в чем не было меня.
Роберт распростер руки по камням, прижался лбом к их твердой глади. — Неужели она сумела здесь пройти?
— Еще как сумела. — Король устало уселся на меловой пол, испещренный лужами. — Этот мир ей подвластен. Она живет в сказке, где всё может стать таким, как она захочет. Ты представляешь, как это затягивает?
Роберту не хотелось ни о чем думать. С тех пор как выключили сигнал тревоги, тишина стала чересчур пугающей.
— А что будет с нами?
— Мы заперты. Если, конечно, ты не найдешь в мешке друида что-нибудь полезное.
Роберт поколебался, потом неуверенно снял мешок с шеи, раскрыл его, перевернул и потряс. |