– А на сушу что… ни-ни?..

    – Никогда. По их поверьям, человек, ступивший на твердую землю, теряет человеческий разум и превращается в злого духа. Поэтому они никогда не высаживаются на берег сами, а с чужаками общаются только в случае предельной необходимости. Они считают, что все жители суши – злые духи.

    – Фигасе! – поразился Колобков. – Эти бомжи, что, все поголовно бошками ударились?

    – Спроси их, – пожала плечами чертовка.

    За Колобковым такое никогда не задерживалось. Он моментально перегнулся через бортик и заорал что есть мочи:

    – Э-э-э-э-э-э-эй!.. Мужики-и-и-и-и-и-и!.. Вы чё, больные?!!

    Кое-кто из проплывающих мимо трамбуледи лениво посмотрел на вопящего толстяка. Но большинство даже не потрудилось повернуть голову. Создавалось впечатление, что «морские цыгане» решили полностью игнорировать «Чайку».

    – Они тебя не понимают, – ехидно сообщила Стефания, когда Колобков наконец устал кричать.

    – Серега! – тут же махнул рукой тот. – Серега, ком цу мир, шнель, камрад, быстро! Начальству переводчик нужен!

    Чертанов неохотно поплелся переводить шефу. Но было слишком поздно – за кормой остался уже последний плот. Колобков недовольно покосился на медлительного переводчика и в двух словах высказал все, что он думает о такой нерасторопности.

    – Зачем они вообще вам понадобились, Петр Иваныч? – кисло поинтересовался Чертанов.

    – Ну ты, Серега, вечно мне какие-то глупые вопросы задаешь. Зачем, зачем… Не твое дело, зачем! Может, я и их тоже хочу хлебушком покормить! Как чаек.

    – Давайте тогда попросим Василия Васильевича штурвал повернуть, пока не поздно. У нас транспорт быстрее ихнего – догоним. И кормите тогда, сколько влезет…

    – Да хрен бы с ними, – уже охладел к этой идее Колобков. – У меня таких и дома полно. Только не плавучие.

    Привлеченные криками, на палубу гуськом вышли мудрецы. Первым – важный Каспар, подметающий палубу бородищей. Вторым – раздраженный Бальтазар, косящий вокруг подозрительным взглядом. Третьим – радостный Мельхиор, весело размахивающий над головой какой-то тряпкой.

    – Блин, дед, а ну надень трусы! – заорал Колобков, сообразив, что эта тряпка – не просто тряпка, а набедренная повязка. Единственный предмет одежды Мельхиора. – Что, совсем очумел, стриптиз мне тут устраивать?!

    – Мельхиор немного склонен к эксгибиционизму, – равнодушно сообщила Стефания. – Просто не обращайте внимания, и он перестанет.

    – Не обращать внимания на голого старого негра? – повертел пальцем у виска Колобков. – Ну ты, Фанька, иногда как скажешь… эй, дед, а ну оденься! Быра оделся мне! Тут же дети!

    – Где? – завертел головой Мельхиор.

    – Геныч, Валерыч, хватайте черного! – скомандовал Колобков. – Нефиг тут причиндалами трясти!

    Телохранители мгновенно встали в стойку. Скупыми отточенными движениями они начали забирать Мельхиора в клещи. Тот счастливо улыбнулся, видимо, решив, что с ним играют, и подпрыгнул вверх.

    Метров на двадцать.