— Дай-ка мне это! — Адаме выхватил листок из кармана у толстяка и передал боссу.

— О! — радостно сказал тот, развернув бумажку. — Молодчина, Клод. Четыре из семи тут уже высказались. А остальные у нас. Поехали, Адамс, больше нам ничего не нужно. Оревуар, Клод, надеюсь, еще увидимся в Лондоне.

Компания «упаковалась» в серый седан и унеслась, оставив за собой пыльное облако.

Ребята вздохнули с облегчением, но в это время мистер Клодьес застонал и грудью навалился на руль. Лицо его побледнело, он руками держался за живот.

— Опять приступ, — испугалась миссис Клодьес, — перенервничал…

Тут грузовик, стоявший на самом краю обрыва, чуть-чуть двинулся. Возможно, мистер Клодьес задел нечаянно рукоятку тормоза. Ребята ахнули, но жена толстяка не растерялась. Быстро выбравшись из кузова, она втиснулась на водительское место, осторожно оттеснив мужа, затем резко выкрутила руль, завела мотор и включила сцепление. Грузовик тихонько двинулся от края обрыва.

В этот момент Скинни Норрис, о котором все позабыли, подскочил к грузовику и вцепился в дверцу.

— Вы так не уедете! — заорал он. — Вы обязаны меня подвезти! Не имеете права!

И он понес разную чепуху насчет того, что его отец подаст на них в суд, что их оштрафуют, посадят в тюрьму и тому подобное. Но Оливия Клодьес так взглянула на него, что Скелет втянул голову в плечи и завел другую песню:

— Ну, подвезите до города! Ну, пожалуйста, я вам заплачу!

— То-то же, — сказала решительная дама, — садись, паршивец, и умолкни. Нет, лучше давай-ка, выкладывай, как ты навел на нас этих бандитов?

— Да я не наводил. Они сами.

Оливия Клодьес притормозила машину.

— Выкатывайся. Некогда мне всякое вранье слушать.

— Ей-богу, сами! — крикнул Скелет. — Я только рассказал им, что вы, — он повернулся к Бобу и Питу, — играете в сыщиков. Это когда они меня спросили, что за ребята ездят в золотом роллс-ройсе. Я сказал, что вы выиграли эту машину.

— А про попугаев ты им наболтал? — грозно спросил Пит.

— Они сами все знали. Они меня только спросили, кто из вас интересовался желтоголовыми попугаями, потому что будто бы их тут воруют. А они, мол, хотят вернуть владельцам…

— Не ври, Скелет, — сказал Пит. — Они же тебе деньги предлагали. Ты же орал только что: «Отдайте мои пятьсот долларов!»

Норрис оглянулся на Оливию Клодьес.

— Ну, всего-то по сто пятьдесят долларов за каждую… желтую голову, — Норрис криво усмехнулся. — А я и не взял бы. Они же мне наврали, будто вы помогаете преступнику, ну, ясно, я обязан был им помочь. Как раз это было в тот день, когда вы устроили суматоху с поисками попугаев. Я и купил одного, а потом встретил вас, ну и позвонил этим. Я же не знал, что они тоже бандиты.

— Что значит «тоже»? — сверкнула глазами Оливия Клодьес. — Сейчас высажу!

— Я хотел сказать, что не вы бандиты, а они, то есть они мне предложили пятьсот долларов, если я помогу выследить преступников. Я увидел, куда вы пошли, и позвонил им. Я же не знал, что они сами…

На Скинни Норриса и всегда-то было противно смотреть, а тут он так заврался, что выглядел и вовсе жалко. Ребята с презрением отвернулись от него, а миссис Клодьес сказала:

— Вот теперь все ясно.

Она остановила машину и открыла дверцу.

— Вон уже город виден. Дальше пешком дотопаешь. Исчезни!

В городе миссис Клодьес обернулась к мужу:

— Потерпи, дорогой.