— Ну давай.

И мы забурились в какую-то кафешку на Твер­ской-Ямской, где посетителей вообще не было. Зато цены были — закачаешься. Но Володьку это не смутило.

— Потянет, — решил он.

— А я лично не потяну, — сказала я, так как денег у меня в кошельке было что кот напла­кал. — Спонсируешь?

— Спонсирую.

Ну раз такое дело, я тут же раскрутила Воро­бья на парочку наивкуснейших цыплят. Хотя ло­пать цыплят — это свинство по большому счету. Цыплятки такие маленькие, такие желтенькие, пищат так трогательно — пи-пи-пи… Но все рав­но мне влом отказываться от мяса. Чтоб я отка­залась от мяса? Ни-за-фто!

Володька же скромненько взял себе стакан­чик яблочного сока.

— Ты что, Воробей, на диете? — подколола я его.

Он никак не отреагировал на мой подкол.

— Мухина, — сказал многозначительно, — сейчас я тебе сообщу сногсшибательную новость. Ты только со стула не падай.

Я в шутку крепко ухватилась за стул.

— Не упаду, Воробей, сообщай.

— Наша НЛО — инопланетянка! Я даже сразу не врубилась.

— Какая НЛО?

— Классная, вот какая.

Тут уж я въехала по полной программе. Дело в том, что с восьмого класса у нас в школе ввели астрономию. И теперь помимо физички, химич­ки, русички, математички, исторички, геогра­фички и биологички… нам мозги полоскала еще и астрономичка — Надежда Львовна Одуванчикова, или, как мы ее сокращенно окрестили по первым буквам имени, отчества и фамилии — НЛО. Вдобавок ее еще назначили нашей класс­ной. И, кстати сказать, классная оказалась класс­ная. Не раз и не два защищала нас от придирок нашего дирика — Спартака Сократовича — когда тот начинал на нас наезжать.

— Она прилетела с Меркурия, — продолжал Воробей.

Я тотчас же вспомнила свой сон про Гафчика-инопланетянина. Вот уж действительно — сон в руку (или в ногу — как вам больше нравится). И спросила Воробья:

— А твой Гафчик случайно не инопланетя­нин?

— Причем тут Гафчик? Я тебе про Одуванчикову говорю.

— Воробей, не смеши мои тапочки, — приня­лась я за первого цыпленочка.

— Я не смешу твои тапочки, Мухина. Я на полном серьезе…

Я глянула на Воробья. И впрямь — на полном серьезе мальчик. Вон, какое лицо серьезное. А может, у него башню сорвало?..

— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, — сказал Володька, тоже глядя на меня.

— О чем?

— О том, что я насмотрелся фильмов про пришельцев и кукукнулся от этого. Так вот, Эммочка, у меня имеются доказательства…

— Какие доказательства?

— Неопровержимые.

Воробей выложил на стол крохотный диктофончик и нажал на кнопку.

«…Знаете ли вы, ребята, меркурианский день? — зазвучал голос НЛО, ну то есть Надежды Львовны Одуванчиковой. — О, вы не знаете меркурианского дня! Божественный день! Очарова­тельный день! С середины неба глядит солнце. Необъятный небесный свод раздался, раздвинул­ся еще необъятнее. Горит и дышит. Меркурий весь в солнечном свете. Недвижно, вдохновенно встали горы и кинули огромную тень от себя. Все дивно! Все торжественно…»

Воробей вырубил диктофон и победно по­смотрел на меня.

— Слыхала, как она красочно описывает Мер­курий? Как будто сама все это видела.

— Ну и что? — пожала я плечами. — Историчка тоже красочно про Бородинское сражение рассказывала, но это не значит, что она с Напо­леоном воевала.

— Историчка могла прочитать про Бородин­ское сражение.