Кэролайн стояла, изумленно разглядывая столы с каким-то современным оборудованием и чертежные доски на мольбертах, расставленные возле больших окон, в которые вливался яркий солнечный свет.

Джеффри прошел на середину комнаты.

— Должен сказать, это идеальное место для моей работы, — сказал он. — У этой комнаты какая-то особая аура, которая действует на меня стимулирующе. — Его лицо прямо-таки светилось удовольствием и энтузиазмом.

Кэрри огляделась. Несмотря на то что это было рабочее помещение, тут висели яркие портьеры, стоял удобный диван, а стены украшали пейзажи английских художников девятнадцатого века. Впервые она увидела в нем нечто иное, а не только одну голую практичность и трезвый расчет.

— Эта комната всегда была красивой, — мягко проговорила она.

На несколько секунд он замер, потом круто повернулся и довольно резко сказал:

— Пойдемте, я покажу вам ваш рабочий кабинет.

Когда Джеффри открыл следующую дверь, Кэрри не смогла сдержать удивленного возгласа.

— Надо же! Здесь когда-то была моя детская!

— А теперь это ваш кабинет, и здесь вы будете работать, — суховато проговорил он.

Кэрри огляделась. Посреди комнаты стоял большой компьютерный стол с компьютером самой последней модели и лазерным принтером. Вдоль правой стены располагался длинный офисный стол, заставленный современной оргтехникой, а вдоль левой тянулись открытые полки для бумаг, папок, книг и прочей канцелярии.

Кэрри почувствовала, как от нахлынувших воспоминаний о счастливых днях, проведенных здесь, у нее комок подкатил к горлу, но она постаралась взять себя в руки и загнать это щемящее чувство обратно на задворки сознания. Нельзя, чтобы Джеффри заметил, как она расчувствовалась при виде своей бывшей детской.

— Выглядит очень впечатляюще.

— Все впечатление будет зависеть от того, кто здесь будет работать, — заметил Джеффри. — Надеюсь, это будете вы.

— Я сделаю все, что в моих силах, — просто ответила Кэрри. Она бралась за эту работу, понимая, что ей нелегко придется. Она не привыкла отлынивать от своих обязанностей и всегда полностью выкладывалась. Джеффри Барлет был прав, когда говорил, что верность ее врожденное качество.

— Когда вы сможете приступить?

— Согласно трудовому договору, я должна подать заявление об увольнении из банка за две недели.

Но Джеффри Барлет не был бы тем, кем был, если бы не устроил так, что уже в начале следующей недели Кэрри ушла из банка и приступила к исполнению своих новых обязанностей в качестве его секретаря.

Кэрри надеялась свести личные контакты со своим новым боссом к минимуму, общаясь в основном по внутреннему телефону, но в конце первого рабочего дня Джеффри сообщил ей, что хочет показать ей фабрику, чтобы ознакомить с производством. Разумеется, Кэрри понимала, что секретарь должен иметь представление о том, чем занимается предприятие, на котором он работает.

Он зашел за ней, и она, взяв сумочку и жакет, отправилась вслед за ним.

Фабрика располагалась в бывших конюшнях. Все здесь было заново отделано и переделано. Кругом царили чистота и порядок. Джеффри показал ей склады и производственные цеха, где изготавливалась ткань, которая называлась «лакте» — смесь хлопчатобумажного волокна, шелковой нити и синтетики, которая не давала ткани мяться и делала ее многофункциональной.

Кэрри подошла к стенду с образцами и пощупала материал. Он был тонким и приятным на ощупь.

Она еще раз огляделась.

— Теперь даже не скажешь, что когда-то здесь были конюшни.