— Думаю, когда мы с паном Коленкой пришли в гостиницу и устроили там этот нелепый скандал. С того самого времени они действовали как бы заодно с Кардасевичами, хотя те надеялись их перехитрить. Когда один из Кардасевичей узнал от тебя, моя дорогая Девятка, что папка находится у пана Коленки в футляре от виолончели, он сначала попытался сам забраться к нему в комнату, но его спугнул пан Коленка. И тогда он послал тебя…

— А я поверил, — вздохнул пан Коленка, протирая по своему обычаю стекла очков. Потом, сорвавшись вдруг с места, он подбежал к электроплитке. — Мы все выясняем и выясняем, а здесь чуть не убежало какао. Давайте сядем за стол.

Мы начали с какао и вафельных трубочек с кремом. Эти необыкновенно вкусные трубочки обладали еще одним замечательным свойством: чем больше их ешь, тем лучше проясняется в голове. И я наокнец поняла многие вещи, которые раньше до меня не доходили.

Прежде всего я стала различать Франтов. Знала уже, где, когда и кого из них встречала. Франт Первый всегда выглядел элегантным и щеголеватым. Франт Второй был более строгим и при встречах со мной часто выражал удивление. Первый посылал цветы пани Монике, Второй чуть позже выходил из дома огородника и удивленно отнекивался.

Я составила в уме маленькую табличку, на которой разместила обоих Франтов.

После нескольких трубочек с кремом голова моя совершенно прояснилась. Следовало, однако, выяснить все до конца. Поэтому, принимаясь за торт, я сказала профессору:

— Простите, пожалуйста, но мне кажется, что вы были недостаточно осторожны.

— Недостаточно осторожен? — удивился профессор. — Но откуда мне было знать, что какие-то мерзавцы намереваются выкрасть у меня папку?

— Я ведь предупредила вас…

— Дорогая моя, — перебил профессор, — признайся, что ты вела себя несколько странно. Сначала сидела на дереве, а потом плела несусветную чушь.

— Я хотела дать вам понять…

— Так, так. — Профессор понимающе сощурился. — Подозревала меня в краже шляпы, а сейчас удивляешься, что я отнесся к тебе не совсем серьезно. Впрочем, если помнишь, сразу же после твоего предупреждения я попросил пана Валерия спрятать мою папку у себя.

— В футляре от виолончели, — вмешался Мацек.

— Да, — подтвердил профессор, — а когда я застал этого мерзавца на месте преступления…

— Если бы застали, — заметила я, — то позже, в гостинице, не дали бы себя провести.

— У него было алиби, — произнес пан Коленка. — Тогда никто из нас не знал, что Кардасевичей двое.

— Это было действительно забавно, — рассмеялся профессор. — Я совершенно растерялся. Думал, что представшая моему взору картина с выскакивающим из окна человеком — просто помрачение ума. Потом, однако, это показалось мне подозрительным, и я сообщил об этом в областное управление милиции.

— И поэтому я поверил Девятке, — добавил пан Коленка, — когда она пришла ко мне и сказала, что я должен отнести папку…

— Это ясно, — отозвался Мацек. — Интересно все же, что стало с преступниками?

— Сидят, — пробасил профессор. — Всех повылавливали в первый же день. Не ожидали они, что два юных детектива сорвут их планы. Первым арестовали туриста из Швеции с моей папкой. Накрыли его в гостинице, а папку нашли в чемодане с двойным дном. Почти одновременно арестовали калеку. Взяли его в сквере на том месте, где его оставила Девятка.

— А два Франта?

— Они почувствовали, что становится слишком горячо.