Встреча с орнитологом

В четверг и пятницу было настоящее пекло, тридцать градусов по Цельсию в тени. Мы поджаривались в ультрафиолетовых и всяких иных лучах, кому как хотелось. А в субботу все переменилось. Говорят, над Скандинавией сформировалась область низкого атмосферного давления, которая распространилась и на наше побережье, словно не нашлось для нее другого места. Это чистое безобразие — над Скандинавией область низкого давления, а мы тут должны страдать и смотреть на струящийся за окнами дождь.

У всех сразу пропало настроение, и отдыхающие ходили с унылым видом. Лишь мой папа весело насвистывал с самого утра, поясняя, что в дождь лучше клюет рыба. Яцек говорил то же самое, так как всегда повторял сказанное отцом. Они натянули резиновые сапоги, надели плащи, взяли удочки и, сев на велосипеды, укатили в неизвестном направлении.

Мама жаловалась на недомогание и боли. Правда, она не знала, в каком месте у нее болит, но при этом сильно морщилась и все расспрашивала, не играют ли внизу в бридж. К сожалению, еще не играли, и мама перешла к упрекам в отношении тех персон, которые вместо того, чтобы сорваться с постели чуть свет, нежатся в своих кроватях и неизвестно о чем думают.

Мне стало жаль маму, и я робко предложила:

— Может быть, пойдем погулять?

— В такую погоду? — удивилась мама.

— Пойдем собирать янтарь. Я вчера набрала полбаночки.

— В такой дождь?

— Вчера не было дождя.

— Ах, правда, я и забыла. Если хочешь, иди сама.

— Мамуся, ты же обещала в Варшаве…

— Обещала. Но сегодня я плохо себя чувствую.

— Уверена, что прогулка пойдет тебе на пользу.

— Выгляни, дождь все еще идет?

— Идет, мамуся.

— Ну так неужели ты хочешь выгнать меня с моим радикулитом в такую слякоть? Ужасно!

— В таком случае пойду одна, — решила я.

— Иди, дорогая, только оденься теплее. Кажется, сильный ветер.

— Надену полусапожки и плащ с капюшоном. Ничего не случится.

— И толстый свитер, а то продует.

— А еще что?

— Может быть, тренировочный костюм Яцека? Висит в шкафу.

— Спасибо. Буду выглядеть, как боксер.

Маме хотелось, чтобы я натянула на себя все, что у меня было. Я согласилась лишь на свитер.

— Только бы ты не замерзла!

Вот, вот! По мнению родителей, мы выходим из дому всего-навсего для того, чтобы простудиться, а потом выслушивать: «Вот видишь, я же говорила. Если бы послушалась меня, не схватила бы насморк».

Быстро одевшись, я взглянула на себя в зеркало. В полусапожках, джинсах и зеленом плаще я выглядела совсем как собравшийся на охоту Робин Гуд.

— Чао, мамуся! — выкрикнула я и, схватив баночку для янтаря, выбежала из дома.

На улице шел дождь…

Надо признать, что мне нравился дождливый пейзаж. С моря дул ветер. На высоком берегу сгибались в поклонах сосны. Их кроны, как флаги, трепетали над стройными мачтами стволов. На опустевшем пляже валялось несколько опрокинутых кабинок, а море с шумом и плеском набегало на берег. Волны с пенистой гривой оседали на песок, словно утомленные дальней дорогой чудища. Они оставляли после себя узоры, сотканные из пены, крохотных ракушек и темного слоя водорослей. Над молом в порывах ветра кружили чайки. Было удивительно красиво.