Эллери с трудом сиял кольцо и положил его на один из ящиков, который поставил в центре группы.

Взгляды присутствующих устремились на маленькую сверкающую безделушку, словно она была символом спасения, а не последней отчаянной попыткой. Инспектор спустился и подошел к остальным. Никто не произносил ни слова. Даже кашель полностью прекратился.

«Бедняги! — с безмолвным стоном думал Эллери. — Неужели вы не понимаете, для чего я все это делаю?» Стараясь придать своему лицу как можно более внушительное выражение, он холодно огляделся вокруг. Всеми силами души Эллери старался полностью завладеть вниманием окружающих, чтобы они не думали о смерти в тот момент, когда она с дымом и грохотом обрушится на них вместе с потолком, чтобы конец наступил неожиданно и безболезненно. Он продолжал наблюдать.

В течение неопределенного промежутка времени никто не шевелился. Единственными звуками были удары в потолок и слабое шипение пламени. Холод в подвале сменился удушливым жаром. И тогда она закричала.

«О, благословенный Боже! — подумал Эллери. — Мой трюк удался! Как будто теперь это имеет какое-то значение! Почему же она не выдержала? Впрочем, она всегда была бедным слабым существом, пребывающим под впечатлением собственного глупого коварства».

Женщина закричала снова:

— Да, я сделала это! И ничуть об этом не жалею! Я бы сделала это снова — будь проклята его душа, где бы она ни находилась! — Она глотнула воздуха; в ее глазах появился безумный блеск. — Какая разница? Все равно мы уже мертвы и в аду! — Женщина протянула руку к миссис Карро, склонившуюся над дрожащими близнецами. — Я убила Джона... и Марка, потому что он знал! Джон был влюблен в эту... в эту... — Ее голос перешел в невнятное бормотание, затем повысился снова. — Она не может это отрицать. Они вечно шушукались...

— Нет, — прошептала миссис Карро. — Мы говорили только о детях. Между нами никогда ничего не было...

— Это была моя месть! — продолжала кричать женщина. — Я сделала так, чтобы все выглядело, будто эти... ее сыновья убили его, чтобы заставить ее страдать, как она заставила меня! Но Марк все испортил. Когда он сказал, что знает, кто это сделал, мне пришлось убить и его...

Никто не мешал ей бушевать. Она окончательно обезумела; в уголках ее рта выступила пена.

— И кольца тоже украла я! А вы положили сюда это кольцо, думая, что я не смогу выдержать...

— Ну, вы и не смогли, — усмехнулся Эллери.

Женщина не обратила на него внимания.

— Джону пришлось оставить работу, когда он узнал... обо мне. Он пытался излечить меня, забрав сюда, подальше от искушений... — По ее лицу потекли слезы. — Ему это удавалось, пока не появились она и ее чертовы отродья! И кольца, снова кольца... Но мне все равно! Я рада умереть! Слышите? Рада!

Это была прежняя миссис Ксавье, с пылающими черными глазами и бурно вздымающейся грудью, высокая и властная в своем рваном платье, с лицом, залитым слезами и покрытым грязью.

Глубоко и судорожно вздохнув, она быстро огляделась и, прежде чем кто-нибудь успел пошевелиться, рванулась вперед, оттолкнула инспектора, так что он едва не свалился, и взбежала по лестнице с ловкостью безумного отчаяния. Эллери бросился следом, но миссис Ксавье уже открыла дверь подвала, на секунду задержалась в проеме и с воплем устремилась сквозь клубы дыма в охваченный пламенем коридор.

Эллери метнулся за ней, но отпрянул, остановленный стеной огня и дыма. Кашляя и задыхаясь, он звал миссис Ксавье, обращаясь к разверзшемуся перед ним аду, но ответа не было.

Вскоре Эллери закрыл дверь и снова заткнул щель под ней обрывками платья Энн Форрест. Инспектор, точно автомат, потащился наверх с очередной порцией воды.