Мужчина добродушно рассмеялся:

— Полагаю, после столь необычной встречи нам следует представиться друг другу. Я Джон Ксавье.

— Ага! — воскликнул Эллери. — Недаром ваше лицо показалось мне знакомым, доктор Ксавье. Я много раз видел ваши фотографии в газетах. Фактически я сделал вывод, что хозяин дома — медик, при виде гравюры по Рембрандту в вашей прихожей. Только медик мог обнаружить столь... э-э... оригинальный вкус в украшении своего жилища. — Он усмехнулся. — Ты ведь помнишь лицо доктора, папа?

Инспектор с энтузиазмом кивнул. В теперешнем настроении он был готов вспомнить что угодно.

— Мы — Квины, отец и сын.

Доктор Ксавье пробормотал нечто любезное, назвав инспектора мистером Квином. Следовательно, он не знал о его работе в полиции. Эллери знаком предупредил отца, и тот понимающе кивнул. Незачем было называть официальное звание старика. Люди, как правило, становятся скованными в присутствии детективов и полицейских.

Доктор Ксавье сел в кожаное кресло и достал сигареты.

— А теперь, покуда мы ожидаем плодов старания моей замечательной экономки, расскажите мне об этом... пожаре.

Мягкое и слегка рассеянное выражение лица доктора не изменилось, но в его голосе послышались странные нотки.

Инспектор пустился в описание жутких подробностей; хозяин дома кивал после каждой фразы, демонстрируя вежливую обеспокоенность. Эллери, у которого болели глаза, вынул из кармана футляр с пенсне, устало протер стекла и водрузил пенсне на переносицу. Он ругал себя за излишнюю подозрительность. Почему доктор Ксавье не может проявлять беспокойство? Его дом расположен на вершине горы, чье подножие охвачено пожаром. «Возможно, — подумал Эллери, — он, напротив, недостаточно обеспокоен».

— Нам нужно позвонить, доктор, — сказал инспектор. — У вас есть телефон?

— Он рядом с вами, мистер Квин. Линия связывает Эрроу с долиной.

Инспектор взял аппарат и стал звонить в Оскуэву. С трудом связавшись с городом, он узнал от сидящего в одиночестве телефониста, что население брошено на борьбу с огнем, включая шерифа, мэра и весь муниципалитет.

— Господи! — пробормотал доктор Ксавье. Обеспокоенность усилилась, а вежливость исчезла. Он встал и начал ходить по комнате.

— Ну что ж, — заметил инспектор. — Думаю, мы застряли здесь по крайней мере на ночь.

— О, пустяки! — Доктор махнул мускулистой правой рукой. — Я бы не позволил вам уехать ночью даже при обычных обстоятельствах. — Он нахмурился и закусил губу. — Это начинает выглядеть, как будто...

У Эллери кружилась голова. Несмотря на сгущающуюся атмосферу тайны — интуиция подсказывала ему, что в одиноком доме на вершине горы происходит нечто странное, — он больше всего на свете хотел лечь в постель и поспать. Даже голод куда-то отступил, а пожар и вовсе казался бесконечно далеким. Ему с трудом удавалось держать глаза открытыми. Доктор Ксавье серьезным голосом, в котором теперь явственно звучала тревога, говорил что-то о засухе и возможности внезапного возгорания, но Эллери уже ничего не слышал.

Он проснулся, виновато вздрогнув. Неуверенный женский голос говорил ему в ухо:

— Если не возражаете, сэр...

Вскочив, Эллери увидел плотную, приземистую миссис Уири, стоящую возле его кресла с подносом в руках.

— Простите мне мои отвратительные манеры, доктор! — воскликнул он, покраснев. — Долгая езда и пожар...

— Чепуха, — прервал его доктор Ксавье с рассеянной улыбкой. — Мы с вашим отцом как раз говорили о неспособности молодого поколения переносить физические испытания. Все в порядке, мистер Квин. Может быть, вы хотите умыться перед...

— Если возможно.