Губы Ксавье дернулись.

— Говорю вам, я этого не делал...

— Вы разорвали шестерку пик и вложили половинку в руку мертвого брата, чтобы оклеветать вашу невестку!

— Да... — выдохнул Марк. — Это правда. Я хотел оклеветать ее...

Миссис Ксавье медленно поднялась, в глазах ее застыл ужас. Она прижала руку ко рту, глядя на своего деверя так, словно видела его впервые.

Доктор Холмс работал быстро с помощью молчаливой и бледной Энн Форрест. Продезинфицированная рана продолжала кровоточить. Вода в кастрюле стала алой.

Эллери прищурился; на его лице застыло странное выражение.

— Ну, тогда... — медленно начал он.

— Вы не понимаете, — задыхаясь, проговорил Марк Ксавье. — В ту ночь я не мог уснуть и спустился взять в библиотеке книгу... Что это?.. Какая дикая боль в спине!

— Продолжайте, Ксавье. Все идет как надо.

— Я надел халат и спустился...

— В котором часу это было? — спросил инспектор.

— В половине третьего. Когда я шел в библиотеку, то увидел свет в кабинете. Дверь была закрыта, но внизу оставалась щель... Я вошел и обнаружил мертвого, окоченевшего Джона... Тогда я решил оклеветать ее...

— Почему?

Он начал метаться.

— Но я не делал этого... Я не убивал Джона! Он был мертв, когда я вошел, — сидел за столом, холодный как камень...

Рана была перевязана, и доктор Холмс наполнял шприц.

— Вы лжете! — заявил инспектор.

— Клянусь богом, я говорю правду! Он был уже мертв — я не убивал его... — Голова Марка слегка приподнялась; шейные мышцы напряглись. — Но теперь я знаю, кто это сделал... Знаю...

— Знаете? — рявкнул инспектор. — Откуда? Кто это был?

В комнате воцарилась мертвая тишина. Казалось, они очутились в темных глубинах космоса, где время остановилось.

Марк Ксавье производил сверхчеловеческие усилия. Его левая рука пыталась приподняться, а глаза сверкали все ярче. Доктор Холмс, как безликий автомат, обработал спиртом обнаженный участок кожи на левой руке Ксавье и занес шприц.

— Я... — Это явилось единственным результатом попыток раненого. Его белое лицо стало серым, на губах забулькала кровавая пена, и он снова лишился сознания.

Игла вонзилась ему в руку.

Все перевели дыхание и снова зашевелились, а инспектор поднялся на ноги, вытирая влажные щеки носовым платком.

— Умер? — спросил Эллери, облизнув губы.

— Нет. — Доктор Холмс тоже встал, мрачно глядя на неподвижную фигуру на диване. — Просто в обмороке. Я ввел ему морфий. Это поможет отдохнуть и расслабиться.

— В каком он положении? — осведомился инспектор.

— В опасном. Но по-моему, шанс у него есть. Все зависит от физического состояния. Пуля застряла в правом легком...

— Вы не извлекли ее? — с ужасом воскликнул Эллери.

— Извлек? — Врач поднял брови. — Это почти наверняка привело бы к роковому исходу. Как я сказал, все зависит от физического состояния. Не думаю, что у него отличное здоровье, хотя я никогда его не обследовал. Он много пил и склонен к полноте. — Пожав плечами, доктор Холмс обернулся к мисс Форрест, и выражение его лица смягчилось. — Благодарю вас... Энн. Вы очень помогли... А теперь, джентльмены, пожалуйста, давайте отнесем его наверх. Только будьте осторожны. Нам не нужно внутреннее кровоизлияние.

Четверо мужчин — Смит не двинулся с места — подняли обмякшее тело и понесли его на второй этаж в спальню, расположенную в западном углу дома, с окнами, выходящими на подъездную аллею. Остальные толпой следовали сзади, словно боялись остаться без защиты.