Пока вопрос не решен тем или иным образом и неизвестно, жив ли Герберт Питерс или не найдено подтверждение его смерти, имевшей место до того, как его жена, то есть уже вдова, вышла замуж за доктора Вэйна, Роджер предпочитал держать девушку в неведении относительно возможных последствий. Потому что (и это как раз больше всего беспокоило Роджера), если окажется, что миссис Вэйн была двоемужницей, то это может сделать ее завещание незаконным и наследство Маргарет улетучится как дым. Надо точно знать условия завещания, а без этого ни о чем нельзя судить определенно. Учитывая интересы Маргарет, Роджер собирался в ближайшие дни прояснить этот вопрос со своим поверенным.
Его раздумья были неожиданно прерваны Маргарет:
— Не могу выразить, как я вам благодарна, Роджер, за интерес, который вызвала у меня ваша новая теория. Это такой поворот от… ну от ваших прежних выводов. Вы действительно убеждены, что сможете подтвердить свою новую теорию?
— Совершенно в этом убежден, — ответил Роджер, возможно, с большей уверенностью, чем испытывал на самом деле. — У меня, так сказать, есть предчувствие, и вы ни о чем больше не беспокойтесь. Дядя Роджер все разведает и устроит для вас наилучшим образом.
— О, если б так! У меня нет слов. Я за всю свою жизнь не сумею отблагодарить вас так, как вы того стоите, — сказала девушка. — Вы-то, наверное, можете вообразить, каким кошмаром для меня были эти последние дни с тех пор, как я поняла, что я… что они… — и голос ее замер.
Роджер продел ее руку под свою и нежно похлопал.
— Ну, это уже все в прошлом, дорогая. Незачем снова вспоминать и беспокоиться. Теперь этим делом занимается дядя Роджер. А кроме того, — продолжал он, стесняясь слишком уж явного выражения своих чувств, — я почти с уверенностью могу сказать, что даже инспектор уже отказался от своих прежних выводов.
— Правда? — Маргарет и не пыталась скрыть радость. Взгляд у нее просиял. — Неужели действительно отказался? Он сам вам об этом сказал?
— Ну, не так обстоятельно, как я бы хотел, — уклончиво ответил Роджер, у которого не было ни малейшего основания для подобного утверждения относительно инспектора. — Но он явно стремился дать мне это понять. Мне так кажется. Он ведь очень осторожный человек и никогда не делает категорических заявлений.
— О, слава богу! — тихо сказала Маргарет. — Наконец-то я смогу опять дышать свободно.
В ответ Энтони зло посмотрел за горизонт и что-то неразборчиво пробормотал, однако присутствующие явно расслышали слова «проклятый дурак», «отпетый осел» и «скотина».
Весь остаток пути Маргарет, казалось, парила на крыльях, и Роджер откровенно делил с ней ее радость. Даже на Энтони так подействовало общее возбуждение, что он забыл об «ослиных» качествах инспектора и даже взял Маргарет за руку. День был необычайно жаркий, но Маргарет, казалось, не возражала против такого дополнительного контакта. А возможно, ей даже нравилось, что обе ее руки несут вперед ее спутники.
Они дошли до ближайших каменных ступенек и начали спускаться к неширокой дорожке внизу.
— Я была здесь только один раз после смерти Элси, — сказала она, когда они шли гуськом по дорожке вслед за Роджером. — Я даже точно не представляю, откуда… где именно… это случилось.
— А вот как раз там, — и Роджер указал на самое широкое место дороги, — там, как раз посередине, примерно двадцать-тридцать ярдов в ширину. И маленькая пещера тоже здесь, рядом.
Когда они дошли до места, где дорожка стала расширяться, Маргарет приблизилась к обрыву и взглянула туда, где среди огромных валунов непрестанно шумели волны, покрытые белой пеной. |