— Ну и вы нашли в пещере что-нибудь интересное? — как бы между прочим спросил Роджер.

Инспектор посмотрел на него с той же искоркой в глазах.

— Да только то, что и вы, как я думаю, мистер Шерингэм, сэр, — ответил он прямо, — а ведь вы нашли экземпляр «Лондонских мнений», да?

— Надеюсь, вам газета показалась столь же интересной, как мне, — несколько обескураженно ответил Роджер.

Энтони неприветливо наблюдал за собеседниками. Если один из них оказался таким ослом, что заподозрил на основании каких-то там вещественных доказательств молодую женщину с необыкновенно возвышенной натурой, то, по мнению Энтони, надо бы из элементарного чувства приличия при встрече с этой необычайно возвышенной женщиной чувствовать себя совершенно уничтоженным и пребывать в мрачности. Однако инспектор не только не проявил ни малейших признаков смущения и мрачности, но совершенно игнорировал существование данной высокодуховной молодой женщины. И это было ни на что не похоже.

— Полагаю, вы желаете вернуться домой, — сказал Энтони молодой необыкновенной женщине тоном высоконравственной непогрешимости, — вы позволите проводить вас?

— Благодарствую, это очень любезно с вашей стороны, — не менее чопорно ответила молодая женщина с необыкновенно возвышенной душой.

Они повернулись и пошли обратно тем же путем, но словно два одушевленных автомата.

Однако инспектор Морсби был, очевидно, совсем лишен всякой чувствительности. Даже такое подчеркнутое пренебрежение не вызвало у него никакого раскаяния.

— Вы абсолютно правы, мистер Шерингэм, сэр, — заметил он, бесчеловечно не замечая негодования, которое читалось в каждом движении величественно удалявшейся пары. — Да, интересный предмет, этот башмак. Я пришлю сюда человека поискать второй. А теперь давайте присядем и вы мне расскажете, каким образом вы его нашли, что заставляет вас полагать, будто убийца мужчина и какие выводы вы сделали на основании газеты «Лондонские мнения»?

В настоящий момент в планы Роджера совершенно не входило знакомить инспектора со своей новой теорией. Он хотел только сообщить, в силу обоюдной сыщицкой лояльности, как был обретен многозначительный башмак, но ни в коей мере — о тех дедуктивных выводах, которые он сделал благодаря находке. Инспектор сам установил между ними отношения двух соперников, и Роджер не замедлил принять вызов. Однако через четверть часа с помощью лести, уговоров и официального тона инспектору удалось уяснить все потаенные мысли Роджера, что он лелеял последние двенадцать часов, и получить полный отчет о всех предпринятых за этот период действиях. Да, инспектор не зря занимал высокую должность в Скотленд-Ярде, ныне блистательно им украшаемую.

— Ну, я не скажу, что вы идете по неверному пути, сэр, — заметил он осторожно после того, как Роджер в последний раз продемонстрировал свою теорию с самой выгодной стороны, — нет, я не скажу, что вы пошли по неверному пути, хотя не выскажу и противоположного мнения, будто вы следуете правильной дорогой. Ваша аргументация умна, ясна, и, хотя мне трудно найти в ней уязвимые места, вам столь же нелегко было бы парировать мои доводы. Сейчас еще очень трудно сказать, кто же из нас по-настоящему прав.

— Но я сделал совершенно обоснованные выводы и подтвердил их довольно замечательным образом, — настаивал Роджер, несколько смущенный такой скромной похвалой.

— И это совершенно справедливо, — примирительно заметил инспектор. — Однако дело в том, понимаете ли, что в таких случаях, как этот, когда установленных фактов так мало, из них можно сделать полдюжины дедуктивных выводов, причем совершенно разных. Например, — продолжал он с отечески снисходительным видом, который Роджеру казался почти невыносимым, — например, если бы вы предоставили мне достаточно времени, я бы столь же убедительно доказал, что убийцей является секретарша доктора — как ее зовут, мисс Уильямсон, да?

— Мисс Уильямсон? — удивленно повторил Роджер, начиная сердиться.