О Ваньке Арбузове известно, что он, собрав изрядную жатву с десятка приятелей за железные опилки — благополучно «эмигрировал» из Парижа.

По ту сторону лужи…

— Да, вот вы говорите: — Суд!.. — Знавал я когда-то одного молодца, который под следствием находился один месяц и остался чрезвычайно недовольным, когда подозрение было с него снято, и сидел он, с вашего разрешения, где-то в «Аркадии» или «Аполло» и глушил пиво.

Я помню, он разглагольствовал о несовершенстве современного судопроизводства и все толковал, что у нас все делается слишком медленно: следствия, допросы, показания, очные ставки, экспертизы. Развалясь в удобном кресле и потягивая из трубочки, он толковал:

— У нас, если даже человек и невиновен, так процесс выяснения его невиновности в чахотку вогнать может… Нет, усложнились человеческие отношения всякими Юстиниановыми кодексами. Науку целую создали, целые сословия судебных крыс — адвокатов и прокуроров всяческих развелось… Раньше лучше было: виноват — голову долой, не виноват — почет тебе и уважение…

Так вот, скажу я вам, что не только раньше такие скорые суды совершались. Есть и теперь такие места на земле, где правосудие вершится со скоростью курьерского поезда, а только добра от этого совсем мало бывает. Если хотите, расскажу я вам сейчас об одном суде без всяких юридических тонкостей, сводов законов и Юстиниановых кодексов…

Не подумайте, что дело происходило где-либо в дебрях экваториальной Африки или другом подобном, Богом и людьми забытом уголке. Нет, суды, происходящие со скоростью, как я выразился, курьерского поезда, имеют место там, где этих самых курьерских поездов — сколько хотите. И не только курьерских поездов, а и прочих, извините на слове, «благ цивилизации»: домов по сотне этажей, жевательной резины, механических бильярдов, свино-бобовых консервов, портативных церквей на автомобилях, саксофонов и пр. — хоть отбавляй. Когда я, как журналист по профессии, ехал за океан, то, должен признаться, никак не мог отделаться от мыслей о всей той американской романтике, что и в наш еще век продолжает пленять воображение и уловлять умы гимназистов и школьников: индейцы, ковбои, прерии, золотоискатели и все прочее, чем заполнены десятки тысяч книг и фильмов.

Пожалуй, я даже сожалел о том, что теперь уже не придется мне познакомиться со всем этим, и на мою долю осталась только жевательная резина и механические бильярды. И уже во всяком случае — далек я был от мысли, что мне придется столкнуться с американской действительностью совсем по либретто ковбойских фильмов. Да, а случилось все, доложу я вам, как могло бы случиться во времена «Дика — Черной кошки», т. е. 80 лет назад, несмотря на то, что состав жевательной резины весьма заметно изменился в лучшую сторону и конструкции локомотивов и механических бильярдов стали гораздо совершеннее.

Итак, сойдя с «Олимпии», парохода в 40 000 тонн водоизмещения, с плавательными бассейнами, теннисными кортами и лепными украшениями театрального зала на тысячу человек — на американский берег и проехав со скоростью 120 километров в час по нескольким железным дорогам — я очутился на той территории, что носит поэтическое и романтическое название «Дальнего Запада».

В мои задачи входило — ознакомиться с земледельческими работами на местных фермах с тем, чтобы потом описать их в газете, пославшей меня в эту экскурсию. Вы очень ошибаетесь, если думаете, что в Америке ездят только со скоростью 120 клм. в час… Нет, там иногда приходится делать только 5–6 клм. в час в невозможном фургоне или дрогах по ужасной дороге. Есть там, конечно, и гудронированные шоссе, но это не в тех краях, куда я забрался.

Во время моих переездов с фермы на ферму мой шарабан сломался.