Если б Гарри в этот пятничный день не засиделся в трейлере над чертежами… Если б не отпустил рабочих… Нет, ошибка была допущена раньше: если б Гарри не продлил контракт, а убрался из этой страны…

Промчавшись мимо шеренги ультрамариновых бочек с мазутом, Гарри вдруг оказался перед огромным колесным экскаватором, уткнувшим зубастый ковш в глину. Преследуемый на мгновенье остановился и затравленно огляделся…

И когда меднокожий мститель выпрыгнул на площадку, ревущее стальное чудовище, подминая и плюща синие бочки, будто тюбики с кремом для обуви, двинулось на него.

Но индеец есть индеец, даже если несколько лет он изучал экзистенционализм и основы маркетинга. Миг — и мститель испарился.

Ярко-оранжевый экскаватор натужно заерзал на месте, стряхивая с себя пыль и грязь. Сверкающий на солнце ковш хромированным хоботом качнулся туда-сюда и походя смахнул нужник, недавно сколоченный из желтых досок и еще не успевший провонять человечиной. Нужник разметало по сторонам, словно картонный домик. Выплюнув из сдвоенных выхлопных труб струю едкого голубоватого дыма, экскаватор развернулся на месте и в поисках жертвы ломанул вправо; опрокинул и раздавил, как пустую пивную банку, цистерну с питьевой водой, сдал назад по мгновенно ставшей скользкой глине. Из-под исполинских ощетинившихся протекторами колес полетели ошметки глины.

Наконец железная машина замерла, горячечно подрагивая корпусом, и из кабины высунулось потное, грязное, растерянное лицо Гарри Коберна. Меднокожего след простыл. Индейское отр-р-родье!.. А это еще что?..

Из пологого котлована, будто аллигатор из болотной жижи, на полном ходу, переваливаясь на ухабах и трубя тысячей носорогов, выпер широкий приземистый бульдозер и пошел лоб в лоб экскаватору.

Фасеточные фары экскаватора полыхнули отражением солнца. Двигатель экскаватора отозвался трубным воплем доисторического зверя, обнаружившего, что на его территорию проник чужак. Колесный механизм судорожно дернулся и попятился, угрожающе воздев к прозрачному небу ковш с четырьмя клыками. И теперь этот ковш был похож не на слоновий хобот, не на изогнувшуюся шею бронтозавра, а на занесенный перед ударом хвост гигантского скорпиона.

А красный, разукрашенный яркими лишаями-логотипами строительных фирм бульдозер наступал. Зацепы гусеничных лент циркулярно вгрызались в глину, месили ее как тесто, пережевывали ее. Широкий плоский экран ножа был поднят, и Коберн не видел, кто сидит в замызганной стеклянной коробке на спине гусеничного монстра. Впрочем, бледнолицый и так знал — кто. Губы Коберна растянулись в гримасе, ничуть не похожей на улыбку. И Гарри навалился на рычаги.

Экскаватор замер. Ни шагу назад. Круглая башня начала поворот, одновременно с этим стрела полетела вниз — и трехсоткилограммовый ковш, описав широкую дугу в истекающем жарой воздухе, с размаху упал на бронированного противника. Точнее, на поднятый нож бульдозера.

Клинки бойцов скрестились. Сталь обрушилась на сталь. К трескучему дуэту двигателей присоединился жуткий, протяжный скрип металла. Обе многотонные машины синхронно содрогнулись от удара. Обе многотонные машины окутало облако пыли. С головы бледнокожего сорвало каску и выбросило из распахнутой дверцы. Оранжевым мячиком каска покатилась по взрыхленной глине.

Прокляв день независимости Бразилии, дату рождения мстителя и всех его родичей до седьмого колена, Коберн вновь утопил педаль и дернул рычаг, поднимающий стрелу. В кабине было невыносимо душно, воняло машинным маслом и сгоревшей соляркой. Кабина была изнутри оклеена голыми мулатками из дешевых журналов, и мулатки скалились, желая Гарри поражения. Повинуясь приказу белого наездника, экскаватор напряг гидромускулы и изо всех сил рванулся назад.

Огромные колеса провернулись вхолостую, комья глины глухо заколотили о блестящий бронебойный щит противника. Монстрам разъехаться не удалось: крайний из четырех вооружавших ковш клыков намертво зацепился за край бульдозерного ножа.