‑ А поточнее?

‑ Она была очень милой, но умела заставить уважать себя. По‑моему, у нас Ванесса нашла свое призвание, ведь, поверьте мне, эта работа ‑ вовсе не синекура.

‑ Никогда никаких стычек ни с коллегами, ни с мальчишками?

‑ Нет, насколько я знаю.

‑ Но для того, чтобы здесь работать, необходимо педагогическое образование. А у Ванессы его не было.

‑ В принципе, да. Однако для меня важнее всего ‑ мотивация; поверьте, комиссар, если бы все в этой стране руководствовались тем же принципом, то молодых безработных было бы у нас гораздо меньше.

‑ У вас здесь в основном юные румыны?

‑ Не только, но их большинство. Мне даже пришлось выучить румынский. К счастью, я когда‑то работал в одной из неправительственных организаций в Бухаресте, это мне очень облегчило дело.

‑ У вас никогда не было проблем с албанцами ‑ хозяевами этих детей?

‑ Нет, эти негодяи умеют вести себя тихо. Когда власти начали реагировать на спланированные налеты, они быстро заставили детей заниматься воровством и проституцией.

‑ Сколько лет самым старшим?

‑ Около четырнадцати, но вообще трудно сказать: у них нет никаких документов.

‑ Ванесса общалась с ними в нерабочее время?

‑ О, конечно, нет! Я советую своим служащим четко разделять работу и личную жизнь. В противном случае они не выдержат такой работы.

‑ А Ванесса последовала вашему совету?

‑ Принимая во внимание ее здравомыслие, думаю, что да. Она всегда была обуреваема жаждой чему‑то научиться, жаждой помочь. Ванесса была славным маленьким бойцом.

‑ Можете привести конкретный пример?

‑ Я помню мальчишку, который всегда был настороже, не давал к себе приблизиться. Ванесса вела себя с ним крайне терпеливо. Она не говорила по‑румынски, а он, должно быть, знал всего пару слов по‑французски. И все‑таки ей это удалось. Она его приручила.

‑ Можно нам увидеться с этим мальчиком?

‑ По‑моему, я и сам его не видел уже дня два.

Лола вздохнула. Она ждала, что Фожель скажет еще что‑нибудь, но никакого разъяснения не последовало.

‑ А это исчезновение случайно не имеет отношения к смерти Ванессы? ‑ спросила она, и в ее голосе послышались напряженные нотки.

‑ Дети ничего не знают. Воспитатели получили указание держать все в тайне до нового распоряжения.

‑ Не забывайте, что фотография Ванессы была опубликована на первой полосе некоторых газет.

‑ Ах да!

‑ Об этом вы не подумали?

‑ Э‑э… нет, но вы понимаете, мы все здесь несколько заняты.

‑ Как зовут этого мальчика?

‑ Послушайте, я не знаю, могу ли я…

‑ Я понимаю вашу нерешительность, мсье Фожель. Позвоните в комиссариат десятого округа и попросите к телефону лейтенанта Бартельми. Вам все подтвердят. И вы сможете нам помочь.

‑ Но кому конкретно помочь?

‑ Близким Ванессы, ее друзьям, самому себе и своему отражению в зеркале.

‑ Но, мадам!

‑ Не обижайтесь, мсье Фожель. Жан‑Паскаль Груссе ‑ полицейский весьма среднего уровня. Он работал под моим началом достаточно долго, чтобы я могла его узнать. Если человек не вкладывает в работу хоть капельку смекалки, то убийца еще долго будет разгуливать на свободе.

Фожель оставил в покое колонки цифр. Он сдался. Несмотря на яростную борьбу со своей совестью, он наконец проговорил:

‑ Его зовут Константин. Около двенадцати лет. Светловолосый. Носит черный свитер с капюшоном. Раньше он входил в банду, взламывающую счетчики на стоянках, а потом прибежал в приют, потому что его стали принуждать к проституции. Но мы не знаем ни его настоящего имени, ни возраста, ни имен тех, для кого он воровал.

‑ Вы не знаете, где его можно найти?

‑ Однажды Ванесса сказала мне, что его заворожили Елисейские Поля.