Увидев затем кассира и двух билетерш, она отметила, что те придерживаются того же стиля, что их хозяин: первый сделал выбор в пользу футболки с нарисованным скелетом, а на девушках были прелестные агатово‑черные платья, подчеркивавшие макияж в стиле «женщина‑вамп»: бледность, угольно‑черные глаза, пурпурные губы. Колготки в сеточку и лодочки на высоченных каблуках довершали их наряд. Все трое служащих сохраняли полную невозмутимость, несмотря на крики, время от времени доносившиеся из зала. Ингрид решила, что сегодняшнее мероприятие какое‑то особенное, но Кантор разуверил ее в этом. Сегодня все как обычно, пояснил он, а такие неординарные наряды нужны лишь для того, чтобы создать атмосферу и доставить удовольствие посетителям.

‑ Я пришла, чтобы поговорить о Ванессе Ринже, ‑ отрубила Лола.

Кантор был нем, как могила Дракулы в первых лучах утренней зари. Несколько секунд тишину нарушали только крики, проникавшие через дверь, обитую кожей. «Звездная панорама» ‑ действительно хороший кинотеатр», ‑ подумала Ингрид. Время шло.

‑ Вы подтверждаете, что она у вас работала?

‑ Разумеется.

‑ Долго?

‑ Три недели.

‑ Немного.

‑ Абсолютно верно. Но к чему все эти вопросы? Вы что, из полиции?

‑ Не совсем.

«А время все идет», ‑ думала Ингрид, лихорадочно соображая, как ей выйти из сложного положения.

‑ Так вы из полиции или нет?

‑ Считайте, что я молодая пенсионерка, нанятая частным образом семьей жертвы.

‑ Я готов отвечать на вопросы. Но только в присутствии официальных лиц.

‑ Полиции не хватает рвения. Держу пари, что они до вас даже не доберутся. Так что уверяю вас, вам не придется рассказывать свою историю дважды.

‑ Не знаю, хватает ли у полиции рвения, но вам явно хватает наглости. А теперь извините, у меня много работы.

‑ Вы знаете Дилана Клапеша, мсье Кантор?

Лола кинула удивленный взгляд на Ингрид и заинтересованный ‑ на Кантора. Американка быстрым движением сорвала с головы перуанский колпак; она знала, какое впечатление ее короткая стрижка в стиле эдакой постмодернистской Жанны д'Арк произведет на такого любителя стилистических выкрутасов, как Кантор.

‑ Естественно! Это восходящая звезда французских фильмов ужасов. Я его большой поклонник.

‑ Я хорошо знаю Клапеша. Его настоящее имя ‑ Артюр Мартен.

‑ Да ладно!

‑ Это так же верно, как то, что меня зовут Ингрид Дизель. И если вы поможете моей подруге, которая говорит вам чистую правду, то я приведу к вам Дилана Клапеша на встречу со зрителями.

‑ Но, говорят, у него ужасный характер.

‑ Так вам нужен Клапеш или нет?

‑ Еще бы не нужен!

‑ Договорились!

‑ Не так быстро. Мне нужно письменное обязательство. С подписью.

‑ Хорошо, только давайте быстрее.

Директор на минутку вышел. Лола воспользовалась этим, чтобы тактично расспросить Ингрид. Ей плохо верилось в крепкую дружбу между кинозвездой и массажисткой.

Кантор вернулся, держа отпечатанный на машинке листок и ручку. Ингрид, прочитав бумагу, подписалась. Секунду она стояла неподвижно с обязательством и ручкой в руках, а по ее губам бродила загадочная улыбка. В конце концов она вынула из кармана перочинный ножик, ткнула в кончик большого пальца и прижала его к листку.

‑ А сейчас, Лола, я убегаю. А вы, Кантор, ведите себя полюбезнее. Хорошо?

‑ Все, что вам угодно.

Кантор проводил глазами атлетичную фигуру Ингрид, пока она не растворилась в ночи. Потом он посмотрел на листок, украшенный четким карминно‑красным отпечатком, так, словно это был голливудский контракт, и наконец повернулся к Лоле, выражение лица которой оставалось абсолютно безмятежным.