‑ Ваша подруга ‑ эксцентричная особа. Она своеобразна, но ее своеобразие не напрягает. Они мне очень нравятся.

‑ Эксцентричные люди?

‑ Да, в нашу серую эпоху их не хватает. В семидесятых годах, например, их плотность на квадратный метр была гораздо больше.

‑ Хорошо. Продолжим. Почему Ванесса проработала у вас всего три недели?

‑ Она не снизошла до объяснений. И я остался только с одной билетершей в разгар фестиваля Дарио Ардженто. Вы, может быть, этого не знаете, но Дарио Ардженто собирает полные залы.

‑ Возникли какие‑то сложности?

‑ Не знаю. Я обращаюсь со своими служащими корректно.

‑ А клиенты?

‑ Что вы хотите сказать?

‑ Ваши посетители ‑ особая публика. Может быть, их можно назвать эксцентричными, но их своеобразие напрягает несколько больше, чем Ингрид Дизель.

‑ Мои клиенты не более странные, чем посетители выставочных залов и экспериментальных кинотеатров. У нас своя гордость.

‑ Каким образом вы наняли Ванессу?

‑ Меня познакомил с ней мой сын Патрик. Если бы не он, я вряд ли взял бы ее на работу.

‑ Ваш сын был близко знаком с ней?

‑ Да, он был ее другом.

‑ А может быть, возлюбленным?

‑ Понятия не имею. Нынешнее поколение делает что хочет, хотя многие еще живут с родителями. А что касается секретов, так они легко проверяются. И в этом нет ничего удивительного.

‑ Он живет с вами?

‑ Да. У него нет другого выхода. Патрик получил аттестат в июне. А сейчас он помогает моей супруге Рене. Она продавщица книг.

‑ Где находится ее магазин?

‑ На улице Винегрье. Вы не ошибетесь. Магазин называется «Огурец в маске».

‑ Оригинально.

‑ Не очень. Вы когда‑нибудь слышали об огородных приключениях Огурца в маске, комиксе Мандрики?

‑ Это тоже было в семидесятые годы, да?

‑ Вот‑вот! Рене ‑ специалист по комиксам.

Кто‑то громко взвизгнул. Лола обернулась. Кассир мирно болтал с билетершей. Та задрала ногу вверх, чтобы помассировать себе лодыжку, и напоминала сейчас цаплю в трауре.

‑ Эти двое знали Ванессу?

‑ Нет, они новенькие. Представьте, мне трудно удержать своих работников. На работу нужно приходить около семнадцати часов, а уходим мы не раньше часа ночи. А в промежутке они не знают, чем себя занять ‑ не хватает воображения. Им скучно. Это болезнь нашего времени. Допросите лучше Элизабет ‑ у нее как раз перекур.

Силуэт билетерши резко выделялся на фоне церкви Сен‑Лоран и окружавшего ее сквера, освещенного прожекторами. Она заполняла собой пустоту. Был виден красный огонек на конце ее сигареты. Лола прищурилась и представила себе живую Ванессу, еще более худенькую из‑за черного платья и лодочек на высоченных каблуках, слишком высоких даже для фестиваля Дарио Ардженто. Девушка заметила Лолу, но подошла не сразу. У нее были рыжие волосы, бледная кожа и зеленые глаза. Выглядела она встревоженной.

‑ Еще не нашли того, кто убил Ванессу?

‑ Нет. Вы ее знали?

‑ Немного. Ванесса была не болтлива. Все, что я знала ‑ это то, что она не собиралась здесь надолго задерживаться.

‑ Трудно здесь работать?

‑ Не труднее, чем где‑либо еще. Кантор ‑ нормальный хозяин. Но думаю, что работа Ванессу не удовлетворяла. Она выжимала ее полностью, а желания заводить друзей у Ванессы не было. Я прочитала в газете, что она работала в приюте для беспризорных детей. Неудивительно. У нее была потребность вкладывать в дело всю душу.

‑ Какие отношения между вами и вашими посетителями?

‑ Здесь много молодежи. По‑моему, это в основном студенты, раз они могут позволить себе так поздно лечь спать на неделе.