|
Дважды кликнув мышью, Патрик Кантор прервал игру и встал, чтобы пожать протянутую ему руку. Он был такого же роста, как мать, однако на этом сходство заканчивалось. Своими светлыми волосами, короткой бородкой и усталым лицом он напоминал миролюбивого фавна. Во взгляде ‑ смутное недовольство. Вызвано ли оно тем, что его прервали во время решающей битвы?
‑ Это по поводу Ванессы Ринже. ‑ А вы кто? ‑ Лола Жост. Я провожу расследование по просьбе семьи. ‑ Ею движут дружеские чувства, ‑ вставила Рене Кантор с гортанным смешком. ‑ Ну же, Лола, давай, скажи ему, что тобою движут дружеские чувства! К Максиму Дюшану. Видишь ли, Патрик, Лола ‑ милашка, но и она не идеальна. Никто не идеален. Это было бы слишком скучно. ‑ Ты можешь оставить нас на некоторое время наедине, мадам Кантор? ‑ осведомилась Лола. ‑ Ладно, хорошо, я вернусь на кухню. Все нормально. Абсолютно нормально. Я знаю, чем себя занять. Патрик равнодушно наблюдал, как удаляется его развеселившаяся мать, а потом спокойно сказал: ‑ Родители Ванессы ‑ настоящие ханжи. Они выгнали ее из дома, когда узнали, что она встречается с Фаридом. ‑ Каким Фаридом? ‑ Фаридом Юнисом. ‑ Насколько я понимаю, ты хочешь сказать, что он имеет какое‑то отношение к Хадидже? ‑ Фарид ее брат. ‑ А где его можно найти? ‑ Понятия не имею. ‑ Жаль. ‑ Фарид исчез уже давно. Говорят, он плохо кончил. ‑ Кто это говорит? ‑ Так говорили ученики лицея «Бомарше» в свое время. ‑ Они с Ванессой расстались? ‑ Думаю, да, хотя я не в курсе. Я не был наперсником Ванессы. Она была просто моей подругой. Когда мне осточертела работа в кинотеатре моего отца, я предложил это место ей. Она казалась довольной. Но я знал, что долго это не продлится. В глубине души Ванесса мечтала о том, чтобы быть кому‑нибудь полезной. Влияние католического воспитания. Любовь к ближнему и все такое. Заметьте, я не против этого, но только в том случае, если человек работает в поте лица и действительно помогает людям. Это гораздо лучше, чем быть ханжой. ‑ У нее был возлюбленный после Фарида? ‑ Не могу вам сказать. ‑ Но обычно такие вещи чувствуются. ‑ Я бы сказал, что Ванесса выглядела одинокой. Но ручаться не могу. У юноши были те же интонации и то же чистосердечие, что и у матери. В углу комнаты покинутый компьютер тихо играл одну и ту же воинственную мелодию. Кантор бросал на него жадные взгляды, не скрывая, что жаждет продолжить партию. Вдохновленная воинственной музыкой, Лола спросила: ‑ А как ты думаешь, были ли у нее враги? ‑ Нет. ‑ Ты в этом уверен? ‑ Абсолютно. Мир Ванессы ограничивался узкими рамками. Две ее подруги да работа в приюте. Кому это могло помешать?
После ухода Лолы Рене Кантор два раза подряд прослушала у себя на кухне «Голубой цвет» в исполнении Майлз Дэвис, а потом пять раз ‑ Патти Смит. Она громко подпевала: ‑ And I said Darling, Tell me your name, She told me her name, She whispered to me her name, She told me her name! GLORIA! G‑L‑O‑R‑I‑A! GLORIA! [И я сказал: Дорогая, назови мне свое имя, Она назвала мне свое имя, Она прошептала, Она назвала мне свое имя! ГЛОРИЯ! Г‑Л‑О‑Р‑И‑Я! ГЛОРИЯ! (англ.)]
Потом она вернулась в комнату сына. Окутанная парами Майлз, Патти и замечательной травки, купленной в Бельвиле, она несколько минут созерцала его силуэт. Патрик, окруженный отсветами разноцветных бликов, мелькавших на экране, выглядел очень сосредоточенным. Когда‑то она пыталась оторвать его от этой машины. Потом, поняв, что компьютерные игры ‑ страсть молодого поколения, она отказалась от своего намерения. |
