В дверь позвонили.

‑ Лежи! Я открою, ‑ сказала Ингрид.

‑ Ты от меня не отделаешься. У тебя другой клиент?

‑ Нет.

Ингрид вернулась с необычной новостью: пришел лейтенант Бартельми. Он устроился на розовом диванчике. И листал женский журнал.

‑ Черт! Закончи сначала со мной.

‑ Но, Лола, это займет еще добрых полчаса.

‑ Бартельми подождет. Сегодня я королева!

И Бартельми подождал. Неужели это Лола, свежая, как роза, укутанная в пеньюар невероятного размера, сидит напротив него в психоделической приемной Ингрид Дизель?

‑ Ну что случилось, мой мальчик? Садовый Гном опять плохо себя ведет?

‑ Вы только подумайте, мадам! С тех пор как вы, можно сказать, преподнесли ему двух налетчиков на блюдечке с голубой каемочкой, Гном блаженствует. Он витает в облаках, и в комиссариате наконец‑то воцарился мир. Нет, меня беспокоит другое. Всего лишь деталь, но…

‑ Давай свою деталь, мой мальчик. Я, как видишь, настроена мирно. И я намерена еще немного побыть в этом состоянии. Не испытывай мое терпение.

‑ Мадам, вы помните тот день, когда вы позвонили дежурному по Десятому округу, а тот в свою очередь предупредил парней из Отдела по борьбе с бандитизмом?

‑ Так, будто это было вчера.

‑ Ну вот, на самом деле в Отдел по борьбе с бандитизмом поступил еще один звонок. Вскоре после вашего. Прямо перед попыткой ограбления. Звонил свидетель, отказавшийся назвать свое имя. Молодой мужской голос.

Лола окаменела. Дизель и Бартельми пристально смотрели на нее.

‑ Прохиндей! ‑ наконец выговорила она.

‑ Что?

‑ What?

‑ Это не мог быть свидетель, который оказался там случайно и выполнил свой долг, предупредив полицию о готовящемся налете. Как ты верно заметил, это была всего лишь попытка.

‑ Ну да, поскольку преступников задержали на месте, ‑ ответил Бартельми.

‑ Ты уверен, что это был молодой мужчина?

‑ Абсолютно. Я заставил дежурного повторить эту историю двадцать раз. Он, бедный, уже был близок к помешательству.

‑ Нам нужно организовать мозговую атаку, здесь, сейчас, немедленно.

‑ Ингрид, ты не могла сказать brainstorming, [Мозговой штурм (англ.).] как все нормальные люди?

‑ Я считала, что вы, французы, не любите, когда разговаривают на смеси французского и английского.

‑ Не знаю, как другим, а мне на это плевать. Наш язык спасут не запреты. Его спасет лишь возможность жить. Это как в следствии: если ты мыслишь узко, то имеешь все шансы зайти в тупик. Нужно не бояться нового, дать волне подхватить тебя, разрешить себе скользить вниз по склону. Так что, ребята, давайте мыслить шире.

‑ Ладно, согласен, ‑ сказал Бартельми, широко улыбаясь. ‑ Все указывает на то, что не вы одни напали на след налетчиков.

‑ Все указывает на то, что Жан‑Люк Кашар был прав, говоря, что Фарида Юниса сдали, ‑ продолжала Лола. ‑ Но есть одна важная деталь: до настоящего момента мы с Ингрид считали, что сделали его мы. Не так ли, Ингрид?

‑ Совершенно верно, Лола. А если это Менахем?

‑ Кто это?

‑ Младший брат Ноя, ‑ пояснила Лола. ‑ Он добывал для них машины и работал шофером. Нет, я не вижу, что выигрывает Менахем, отправляя своего брата в тюрьму. Брата, который платит за его учебу. А учеба явно много для него значит, раз он регулярно посещает занятия. Нет, нет. Подумаем еще.

‑ Ну тут на ум упорно приходят два имени. Во‑первых, Максим Дюшан. В его интересах было убрать Фарида, пока тот не занялся им вплотную. Во‑вторых, Хадиджа Юнис. Ей пришлось выбирать между любовником и братом.

‑ Мой мальчик, если я говорю: «Давайте мыслить широко», значит, я хочу избежать подобных банальностей, ‑ властно произнесла Лола. ‑ Ну же, не зацикливайся на одном и том же.

Еще некоторое время лейтенант Бартельми и Ингрид Дизель строили версии перед бесстрастным судьей ‑ Лолой Жост, которая пока довольствовалась ролью слушательницы, время от времени качая головой и бросая неопределенное «почему бы и нет», «интересно», «неплохо».