Когда я входила в гостиную, Ундина как раз из нее выходила. Она слегка дотронулась до моей руки и прошептала:

– Я подожду вас на террасе, Мэгги!

Шериф Фрэйм был со мной очень вежлив и предупредителен.

Я рассказала ему все, что могла вспомнить. Сидевший в углу молодой человек прилежно записывал мои показания.

Когда шериф закончил меня расспрашивать, свой вопрос задала ему я. Ответ не очень удивил меня: миссис Бенсон умерла не своей смертью. Она была отравлена. В ее желудке и в стакане молока рядом с ее постелью нашли следы цианида.

– Цианид обладает специфическим запахом. Я его почувствовал, как только мы ее нашли. Но хотел знать точно, прежде чем предпринять дальнейшие действия.

– Конечно… – у меня перехватило дыхание. – Вы уже знаете, кто это сделал?

– Нет, мисс Коннорс, еще нет. Но я это выясню, – решительно произнес он. – Это кто-то из обитателей дома. Я в этом уверен.

Закончив разговор с шерифом, я вышла на террасу, где Ундина сидела со стаканом апельсинового сока в руке. Я присела рядом:

– У вас нет повязки на голове, – сказала я с шутливым упреком.

Девушка потрогала голову и улыбнулась.

– Меня ударили не так сильно. Линк говорит, у вас сильно шла кровь. Мэгги, огромное вам спасибо!

– За что?

– Вы знаете за что. Если бы вы не нашли записку и не стали меня искать, меня бы сейчас не было в живых, – она наклонилась ко мне. – Мэгги, я решила все вспомнить. Я все еще боюсь того, что должна вспомнить. Но, думаю, то, что я забыла, и есть ключ ко всему происходящему. Я хочу знать, что случилось, и поэтому буду вспоминать.

– Вы правы, Ундина. Я тоже думаю, что происшедшее до того, как вы потеряли память, связано с последними событиями.

Нерешительно она спросила:

– Мэгги, вы останетесь моим другом… несмотря на то, что тут произошло?

Я взяла ее за руку:

– Конечно, останусь! Вы для меня теперь, как сестра. А сестры держатся в трудную минуту друг за друга, не так ли?

– Да, да. Именно так! – она улыбнулась мне сквозь слезы. – Я даже не знаю, есть ли у меня на самом деле сестра.

На следующий день Ундина и я по совету Линка оставались почти все время в доме. Атмосфера в нем была, мягко говоря, напряженной.

Кэри излучала наигранную, почти истерическую веселость. Майкл был погружен в себя. Казалось, его что-то чудовищно тяготит, а у меня было такое чувство, что под его спокойной личиной кипят неизвестные никому страсти. Линк был вежлив, но рассеян. После того эпизода в моей комнате, я надеялась, что он будет относиться ко мне более дружески и доверительно. Но я ошибалась и даже попыталась уговорить себя, что мне, в сущности, все равно. Но уговаривать себя мне приходилось постоянно.

Шериф Фрэйм и его люди все время находились в доме или поблизости. Но мне они не мешали. Ничто не указывало на то, что в поисках убийцы миссис Бенсон или напавшего на меня и Ундину они хоть как-то продвинулись вперед.

Я отстранилась от всего, чтобы продолжить картину. Ундина, как казалось, полностью погрузилась в исследование собственного «я». Прошел день, и ближе к вечеру моя картина была готова.

Мы с Ундиной были на террасе. Она, как всегда, сидела на каменном парапете. Я положила на холст еще чуть-чуть синего и, наконец, сказала себе, что работа завершена. Каждый дополнительный мазок кистью только испортил бы картину. Я отступила на шаг назад и стала смотреть на портрет. Он был хорош. Даже очень хорош!

Впервые с момента приезда в Галл Хаус у меня на душе было хорошо. Воздух был свеж и напоен сладостью, ласково светило солнце, и моя картина была прекрасной.