- Ну что же там, Рада?

- На станции переизбыток мощности.

- А по нашим подсчетам?

- Восемь десятых.

- Спасибо. Что еще?

- С "Востока" поступил отчет об опытах по переформированию внутрикорабельных полей.

- Знаю, Рада, знаю. О нем говорила Вера Мильтоновна. Кажется, очень интересная штука. Перешлите, пожалуйста, его мне сюда.

- Еще одно сообщение, опять с Восемнадцатой. В окрестностях станции ее приборами обнаружен источник радиации. Излучение распространяется узким пучком вдоль плоскости нашей орбиты.

Кастромов некоторое время молча смотрел на Саблину.

- То есть орбиты "Севера"? - спросил он. Он перевел глаза на усеянный звездами экран кругового обзора, затем вопросительно посмотрел на Саблину. Та кивнула.

- Расшифровку вы делали сами?

- Я получила из транслятора готовый ответ. Если траектория корабля не изменится, мы окажемся на пути излучения через четыре часа.

- Конечно, окажемся. Это входит в наши прямые задачи. Вы хотите мне возразить?

- Нет, Антар Моисеевич. Но мощность потока очень велика. Пассивной защиты "Севера" не будет достаточно. Придется принять противодозы.

- Да, да, конечно, Рада! Сейчас же начните делать замеры и, как только будет готово... - Кастромов поднялся с кресла, чтобы поскорее перебраться к Саблиной в операторскую. - Но вы, Рада, вообще отдаете себе отчет, насколько удивительно это явление?..

Подсчеты показали: "Север" пересечет поток радиации за две с половиной минуты. Выполнить весь цикл наблюдений было возможно, лишь заранее запрограммировав даже мельчайшие этапы исследования.

- Случай редчайший, - с воодушевлением повторял Кастромов, занимаясь подготовкой приборов. - Мы с вами накануне открытия, Рада. И мы, по счастью, знаем об этом и, значит, встретим его во всеоружии, - удача невероятнейшая. О таком можно только мечтать...

Ровно за полтора часа до "момента икс" (встреча с потоком) Саблина включила аппаратуру противорадиационного облучения. Кастромов лежал в кресле, сама же она стояла у пульта автоматики безопасности, приглядываясь к показаниям приборов, неторопливыми легкими движениями касаясь кнопок, верньеров, переключателей. Кастромова мучало удушье: сердце не успевало перекачивать кровь. Он знал, что Саблина испытывает то же самое, но не показывает вида, и думал о ней с особой благодарностью.

Профилактическое облучение закончилось в 2 часа 30 минут. В 3 часа 4 минуты приборы доложили, что подготовка к наблюдениям завершена. Более получаса оставалось в резерве. Кастромов углубился в радиограммуотчет с "Востока", Саблина ушла на вычислительный пост.

Минут через десять она вдруг появилась на экране видеотелефона. Кастромов только начал проверку вывода главной формулы Венты. Она якобы позволяла поразительно быстро и просто получать исходные данные для любого преобразования внутрикорабельных полей. Это следовало проанализировать со всей обстоятельностью, и Кастромов далеко не сразу поднял глаза на экран. Все это время Саблина, и теперь подчиняясь общему правилу: докладывать лишь тогда, когда к ней обращались, молчала. Но то, что она сообщила потом, было, в сущности, трагедией: в "момент икс" никакого удара радиации не последует.

Саблина говорила совершенно спокойно:

- Для контроля был подсчитан баланс энергии сопутствующего поля. Но важно другое: за время, пока шли вычисления, вектор Пойнтинга уменьшился в семьсот тысяч раз. Сейчас он, вероятно, уже почти равен нулю...

- Насколько я понимаю, - сказал Кастромов, - опасность теперь именно в том, что мы с вами провели противорадиационное облучение?

Саблина скупо кивнула.

"Умница, - вдруг подумал Кастромов. - Другая уже билась бы в истерике. Да вообще лучше, чем с ней, я ни с кем никогда не работал. Но всетаки сколько в ней скованности! Ни о чем не спросит, ничему не удивится. Исполнительность, доведенная почти до полного забвения себя, почти до безумия! И какая ирония: именно потому-то мне так и легко работать с ней".