— И чтоб кристальная честность в ходе расследования?

— Конечно.

— И это касается всех полицейских?

Джек задал вопрос настолько прямо, что Бриггс инстинктивно зыркнул в сторону зеркального стекла. Значит, Звонн и правда там.

— Тогда я готов сделать заявление, и мне кажется, что для всеобщей пользы вам лучше отключить диктофон.

Джек обращался прямо к стеклу. Поскольку реакции не последовало, он произнёс:

— Это касается убийства в Андерсеновском лесу и Макса Зоткина.

Сработало.

Через несколько секунд дверь распахнулась, и в комнату с перекошенным от злобы лицом влетел Звонн.

Старший инспектор Любимчикс, видя, что дело внезапно чрезвычайно усложнилось, быстро объявил перерыв в записи и отключил магнитофон. Он-то был уверен, что Джек — готовый агнец на заклание и склонится перед неизбежным, но непосредственное вмешательство Звонна в его планы не входило. И теперь, лишённый инициативы явлением столь выдающегося полицейского, он просто сидел и наблюдал за развитием событий.

— Ты видишь, как легко я могу тебя закопать? — орал Звонн. — Либо так, либо иначе! Хватит ходить вокруг да около! Отдавай дело, и, может быть, тебе оставят пенсию!

Воцарилось молчание. Оба сверлили друг друга взглядом. Звонн был очень влиятельным человеком и умел запугивать. Джек много раз уступал ему, но чаша его терпения переполнилась.

— Ты не сумел заполучить это дело, попытавшись обратить против меня моего же собственного сержанта, — тихо начал он, тщательно выбирая слова. — Ты не смог сделать этого, утаив от расследования важные сведения. И ты ничего не добьешься, натравив на меня НКРЖП.

— Слишком поздно для сделок, — рявкнул Звонн. — Тебе конец!

— Мне так не кажется, — ответил Джек, стараясь не поддаться страху.

Однажды, ещё в школе, ему пришлось подраться с хулиганом, и тогда ощущения были точно такие же. Джек открыл пухлый конверт, который Мэри умыкнула у Скиннера, и выложил на стол снимки.

Звонн побледнел.

— Это фотографии с места преступления в Андерсеновском лесу, — объяснил Джек Любимчиксу и Бриггсу. — На них отчётливо видны гильзы от патронов «элей».

Он достал из портфеля пакетик и показал стреляные гильзы.

— А вот эти прислал мне Звонн.

Всем в комнате было ясно, что в пакетике гильзы от «экспресс».

— Почему Звонну понадобилось изображать, будто «маркетти», обнаруженный мной у Болтая, не тот же самый, из которого убили дровосека и его жену?

— Да потому, что я мог указать на огромную дыру в его расследовании. А может, и не было никакой русской мафии? Может, Звонн просто выдумал все детали расследования, поскольку ему позарез нужна была заметка в рождественском выпуске «Криминального чтива» за две тысячи третий год?

Воцарилась мёртвая тишина. Все прозвучавшее являлось кошмарной ересью. У Звонна на висках пульсировали жилы, а Бриггс и Любимчикс нервно переглядывались. Если Джек сумеет всё это подтвердить, выйдет настоящая сенсация и полетят головы. Причём не одна и не две.

Звонн снял напряжение, рассмеявшись:

— Смехотворное предположение, Шпротт. Как раз на таких и строятся все теории заговоров. Да, по-видимому, в процедуре нанизывания доказательств была допущена ошибка. Это неприятно, но вполне поправимо. Я выслежу виновного и позабочусь, чтобы он был соответствующим образом наказан.

— Да делай что хочешь, — ответил Джек, с каждой секундой обретая уверенность, — но ведь проще всего допросить Макса Зоткина, последнего уцелевшего члена русской мафии, который дал такие красноречивые показания на собственном процессе, подтвердив каждое твоё слово.