— Понятно, — отозвался тот, как будто подобное случалось по десять раз на дню. — Благодарю, инспектор. Следуйте за мной.

Джек двинулся за ним по дорожке. Бейнс, обладатель наплечной кобуры и головного телефона, словно попугай, затараторил инструкции:

— Говорите, только когда вас спросят. Не пытайтесь пожать руку. Когда вас представят, поклонитесь. Не перебивайте, когда говорит он. Не прикасайтесь к нему. Не чихайте в его присутствии. Не упоминайте о политике и всегда обращайтесь к нему «ваше преосвященство».

Он постучал в переднюю дверь, та чуть приоткрылась. За ней обнаружился ещё один полицейский, с огромными усами, который взглянул на Джека и поторопил его войти. Как только Джек попал в переднюю, тишина сказала ему, что напольные часы остановились. Он посмотрел на них и с изумлением узрел застывший на полувзмахе маятник. Что поразило его ещё больше, так это гиперактивные мамины кошки, тихонько сидящие рядком у двери, словно кегли. Однако времени поразмыслить об этих чудесах ему не оставили, поскольку провели в знакомую гостиную.

Вся его семья собралась здесь. Мадлен стояла позади всех, держа на руках Стиви, а остальные дети либо сидели, либо стояли рядом с бабушкой. Невероятно, но Пандора была в платье, и, что ещё более невероятно, Бен причесался. Меган стояла впереди всех, перед большим кожаным креслом, некогда принадлежавшим отцу Джека. В кресле, окруженный мягким сиянием, исходившим словно не от его белого костюма, а изнутри его, восседал Джеллимен.

Присутствие Джеллимена можно было ощутить, но не описать. Могучие волны надежды и утешения, исходившие от его личности, окутывали всех, кто оказывался рядом с ним. Говорили, что улыбка Джеллимена может осветить самые мрачные моменты жизни и что его слово способно утихомирить самую горячую ярость. Джек, как и многие другие, относился к слухам о мощи этого великого человека скептически, но за несколько проведенных в его присутствии секунд понял: всё, что о нём говорили, — правда.

Джеллимен сидел, подавшись вперёд, подперев кончиками пальцев подбородок, и хотя он говорил с Меган шёпотом и слов было не разобрать, они наполняли комнату, будто камерная музыка в зеркальном зале. Меган горячо кивала в ответ. Закончив, он возложил руку ей на голову и улыбнулся. Меган едва не растаяла, а Мадлен украдкой смахнула слезу.

Референт Джеллимена стукнул жезлом об пол и громким чистым голосом произнёс:

— Ваше преосвященство, позвольте вам представить детектива Джека Шпротта!

Джек шагнул вперёд и попытался вспомнить инструкции, протараторенные Бейнсом во время короткой прогулки по садовой дорожке. Он забыл всё, кроме того, что нельзя чихать, но это не имело значения. Джеллимен повернулся в кресле и воззрился на Джека пронзительно голубыми глазами.

— Мистер Шпротт, — с загадочной улыбкой произнёс он, — у вас очаровательная семья.

— Б-благодарю, ваше преосвященство.

Джеллимен встал и подошёл к Джеку. Он был крупным мужчиной, но, возможно, так казалось под влиянием его могучей личности. Он говорил просто и ясно. Никогда нельзя было запомнить, какие в точности слова он произнёс, но смысл отпечатывался в сердце навсегда.

— От имени всего народа хочу поблагодарить вас за спасение нас от эпидемии бородавки.

— Это мой долг, сэр.

— Даже если и так, примите нашу благодарность. Я хорошо знал Шалтая — мы вместе учились в Оксфорде. Я слышал, он склонился к тёмной стороне бытия, но в душе Шолт был славным яйцом. Его убил Рэндольф Пемзс?

— Нет, ваше превосходительство. Мы подозреваем, что это сумасшедшая доктор Кватт.

Джеллимен печально покачал головой.

— Извратительница естественного порядка вещей, — с негодованием произнёс он. — Я запретил ей заниматься научной работой, но, видимо, следовало принять более крутые меры.