— Ты уверен?

— Я ее видел. Она была на полу, в моей одежде.

Послышались приглушенные ругательства. Папа неплохо умел ругаться, правда не так, как некоторые школьные приятели Франсуа, но все же лучше было не нарываться.

— Сиди спокойно. Заберись на кровать.

— Я так и делаю.

— Иду к тебе.

— Я открою дверь.

— Ни в коем случае! Не хватает еще, чтобы эта мерзость выползла в коридор! Я открою дверь своим ключом, быстро войду, а дальше будет видно. Главное, не двигайся.

В комнате отца началась возня. Двигались стулья, скрипела дверца шкафа, последовало несколько крепких ударов по полу, что означало, видимо, что тапочки уступили место более солидной обуви — предосторожность не лишняя. И вдруг дверь приоткрылась…

— Ты ее видишь?

— Нет.

— Смотри внимательно. Я вхожу.

Адвокат быстро зашел и заслонил собой дверь, как будто хотел перекрыть выход противнику.

— Если бы ты нормально складывал вещи, мы бы не скакали, как идиоты, посреди ночи.

— Но я не виноват! Они покушались на тебя!

— Тс — с!..

Мэтр Робьон сделал несколько неуверенных шагов, как будто ступал по раскаленным углям. Вытянув шею, он бросил взгляд направо, потом налево… Кажется, ничего подозрительного. Разумеется, адвокат сразу взглянул в тот угол, где Франсуа сложил свое рыболовное снаряжение: удочку, сачок, — словом, все, что могло служить оружием в схватке со змеей. Время от времени он бросал через плечо:

— Не двигайся… Если что заметишь, скажи.

Отец пересек комнату, обойдя на почтительном расстоянии кучу одежды на полу — это было самое опасное место. Потом он обернулся, чтобы удостовериться, что сзади все в порядке, и начал ощупывать снаряжение. Что он искал? Оказывается, телескопический сачок, который раскрывается с легким щелчком, как зонтик, когда нажимаешь кнопку. Щелк! Сачок раскрылся. Франсуа сразу же вспомнил рисунок из Энциклопедического словаря: два гладиатора, один из которых размахивает сеткой, а второй целится в противника трезубцем. А сейчас перед мальчиком был человек в пижаме и резиновых сапогах, орудующий рыболовным сачком! Франсуа чуть не расхохотался. Он был так напуган, что в равной степени готов был разразиться смехом или плачем… А адвокат тем временем перешел в наступление. Он изо всех сил ударил сачком по куче одежды. Вверх взлетели носки, брюки перевернулись в воздухе, как блин, рубашка отлетела в сторону, и… ничего не произошло.

— Прекратите шум! — послышался разъяренный голос снизу.

— Ты видишь, в какое положение мы попали! — проворчал мэтр Робьон.

— А я что, виноват? — оправдывался Франсуа. — Я действительно ее видел!

— Видел, видел… да она тебе приснилась, вот и все. Ты часто путаешь сны с реальностью!

Он пошарил тонким концом удочки под шкафом, извлекая оттуда кучи пыли, и сердито буркнул:

— И это у них называется уборкой!

Потом он осмотрел ножки кровати, отодвинул от стены комод, заглянул под него — и…

— Я ее вижу! Она здесь!

Ох, что тут началось! Топот, хриплое дыхание, яростные вскрики…

— Ах ты, дрянь такая! Ты у меня оттуда вылезешь… Выходи сейчас же, а то я сам за тобой полезу!.. Осторожно, Франсуа!

Свесившись с кровати, мальчик заметил, как что — то быстро скользнуло в направлении туалета. Удар удочкой… Точно! Змея, практически рассеченная пополам, то сворачивалась кольцом, то снова распрямлялась в смертельной агонии.

— Можешь встать, — проговорил отец усталым голосом.