– Ни единой! – отрапортовал Эрн. – Жаль, что ты так рано уехал, Фатти. Мы играли в карты и, представляешь, почти все партии выиграла маленькая Бетси! Купил ты цветы своей маме?

– Да. Она была очень довольна. Кажется, сменила гнев на милость.

– Ты и вправду собираешься сегодня в «Фиэлин-Холл»? – спросил Эрн.

– Да, но тебя с собой не возьму, даже не проси. Спущусь тихонько вниз, когда все уснут. И вот что, оставлю-ка я Бастера на твое попечение, если не возражаешь, раз уж ты все равно спишь в сарайчике. А то он весь дом своим лаем перебудит, когда я буду уходить.

– Конечно, не возражаю, обрадовался Эрн, очень любивший веселого скотч-терьера. – Составит мне компанию.

– Ну ладно, мне пора домой, надо побыть немного паинькой, – встал Фатти. – На кухне тебя ждут ужинать. Ты для них больше ничего не написал?

– Не могу же я так быстро! – возмутился Эрн. – У меня на две строчки не меньше месяца уходит.

– Чепуха, – махнул рукой Фатти. – Помни о том, что я тебе сказал. Главное – дать волю языку, а остальное придет само. Все у тебя получится! Сочини только хорошую строчку для начала, Эрн, а остальное за тебя сделает твой язык.

Фатти ушел, а Эрн открыл записную книжку и поглядел на свои «стихотворения». Ах, если б он мог сочинять их так же легко, как Фатти! Вот было бы здорово – встать сегодня посреди кухни и продекламировать новое стихотворение!

«Ладно, попробую еще разок», – решил Эрн и встал. Немного поболтав языком, чтобы «дать ему волю», он разродился первой строкой:

– Жила-была бедная мышка…

Он отчаянно тряс языком, надеясь, что следующая строчка выскочит так же, как выскакивала всегда у Фатти, когда тот брался за стихи.

– Жила-была бедная мышка… мышка… Жила-была бедная мышка… ничего не получается, – вздохнул Эрн. – Наверное, у Фатти язык по-другому устроен… Интересно, что сегодня на ужин?

В десять часов вечера Фатти пожелал спокойной ночи отцу и матери и удалился в свою спальню. Примерно через полчаса он услышал, как родители поднялись к себе; через несколько минут щелкнул выключатель. Тогда Фатти быстро надел пальто и проскользнул вниз. Бастер очень тихо следовал за ним, вовсю виляя хвостиком. Вот здорово – внеочередная прогулка, и в такой поздний час!

На улице шел слабый снег. Фатти подкрался к сарайчику и тихо постучал. Эрн сразу же открыл дверь.

– Ты что, в одежде спать собираешься? – удивился Фатти. – Я же дал тебе пижаму!

– Я еще не ложился, – честно ответил Эрн. – Привет, Бастер. Заходи. Удачи тебе, Фатти.

– Спасибо. Я пошел.

Фатти зашагал по дорожке, и снежинки ярко сверкали в луче его фонарика. Эрн выждал несколько секунд, а затем тоже выскользнул на улицу, надев пальто. Бастер отчаянно залаял, когда Эрн затворил дверь, и принялся яростно бросаться на нее, глубоко оскорбленный тем, что и Фатти, и Эрн так вероломно его покинули.

– Ах. Черт! – вырвалось у Эрна. – Надеюсь, он не перебудит всех… Хорошо, что сарайчик стоит так далеко от дома.

И он заспешил к главным воротам. На улице в свете фонаря промелькнула фигура Фатти. Эрн ускорил шаги, неслышно передвигаясь по покрытой мягким снегом дорожке.

Фатти и в голову не приходило, что за ним кто-то крадется. Он быстро шагал вперед, стискивая в кармане ключ от задней двери «Фиэлин-Холла» и еще раз перебирая в памяти все, о чем говорил Эрн. Плита. Вонючая раковина.