Она подняла на меня глаза и нахмурилась:

– Что вам нужно здесь, внизу? Не работу же для этих избалованных ручек, я полагаю?

– Если вам требуется помощь, только скажите, Габриель, – зло парировала я.

– Легко так говорить, зная, что месье не позволит этого.

По-видимому, она была сегодня утром в отвратительном настроении. Женщина с приятным лицом, которая ей прислуживала, пыталась предостеречь меня беспокойным взглядом черных глаз, стоя возле огромной плиты, спиной к Габриель.

– Если вам нужна помощь, я готова ее вам предоставить, – резко ответила я. – И никто меня не остановит: ни мой дядя, ни кто-то еще. И пришла я сюда не за тем, чтобы прибавить кому-то работы.

Габриель быстро отвела от меня взгляд и, заметив пятно от яичницы на своем платье, начала удалять его краешком уже и без того грязной скатерти.

– Мы размышляли об этом, Альбер и я, – сказала она, не глядя на меня. – О да, мы размышляли. Нам хотелось бы знать, зачем вы приехали в Замок грифов, мадемуазель.

– Я приехала потому, что меня пригласил мой дядя. Он сослался на то, что ему здесь одиноко и он чувствует потребность в общении с кем-нибудь из своей собственной семьи. – Поддавшись раздражению, я чуть было не сказала больше того, что хотела, но вспомнила о своем обещании и вовремя остановилась.

– И это была единственная причина? Одиночество вашего дяди? Одиночество человека, которого вы никогда в жизни не видели?

Я пристально смотрела на нее, стараясь подавить приступ гнева. В ее голосе отчетливо звучало подозрение.

– Не думаю, что вы способны это понять, – холодно сказала я, – но у меня есть сострадание к одиноким людям, поскольку я сама – сирота.

Габриель мерзко хихикнула:

– Оно и видно! Ну, по крайней мере, у вас с дядей есть кое-что общее – у обоих острый язычок. Без сомнения, со временем вы друг друга сможете утешить. – И вновь ее настроение внезапно резко изменилось, что, как я успела заметить, было не редкостью. – Но я здесь – всего лишь прислуга и не имею права говорить подобные вещи. Прошу прощения. У меня было трудное утро: сначала этот глупый Бернар, которому потребовался ранний завтрак еще до прихода Мари Лабрус, потом плита отказалась нагреваться. Этому дураку не пришло на ум предупредить меня с вечера, что он будет работать с людьми в полях! Вдобавок я обожгла руку, а Мари сегодня еще более тупая, чем обычно. – Габриель уныло показала мне красное пятно от ожога на своей мускулистой руке. – Небольшое напоминание, что мне не везет этим утром. Вы не согласны, мадемуазель? – Ее голос стал почти хнычущим, молящим о понимании.

Я кивнула:

– Мы обе пережили неприятный момент, Габриель. Но я говорила обо всем всерьез.

Она внимательно посмотрела на меня, потом опять отвернулась.

– Мадемуазель очень великодушна. Я просто пошутила и совсем не нуждаюсь в вашей помощи. Если мне потребуется помощница, в деревне полно женщин, готовых с радостью выполнить любую работу за несколько франков.

Ее слова вовсе не звучали как шутка, но я решила сменить тему:

– Дядя прислал меня за ключами от "мерседеса". В противном случае я не стала бы вас беспокоить в такую рань, когда вы заняты. Он, кажется, упомянул еще о ключах от гаража.

Габриель бросила на меня подозрительный взгляд и поджала губы:

– Вы едете на "мерседесе" вместе с ним?

– Нет. Одна.

Она недоверчиво уставилась на меня:

– Одна?

– Что здесь такого? – раздраженно спросила я. – Я уже много лет вожу машину, а здесь не такое напряженное движение, как в Америке, Габриель.