II

Есть у каждого сердца свои приметы, пусть для других суеверные, но для того, кто наблюдает их, несомненные. Есть и для меня такие приметы на книге моей, как бы таинственные знаки судьбы.

Первый знак – время, когда книга написана: после первой всемирной войны и, может быть, накануне второй, когда о Конце никто еще не думает, но чувство Конца уже в крови у всех, как медленный яд заразы.

Знак второй – то, что книга написана русским изгнанником. Только видевший конец своей земли знает, чем будет конец всей земли – Атлантиды-Европы. Люди без родины – духи без тела, блуждающие по миру, на страшную всемирность обреченные, может быть, видят уже то, чего еще не видят живущие в родинах – телах, – начало и конец всего, первые и последние судьбы мира, Атлантиду-Апокалипсис.

Третий знак – то, что книга написана во Франции – вечной, вопреки всему, посреднице между двумя мирами – древним, эллино-римским, а может быть, и древнейшим, друидо-кельтским, кроманьонским, и новым, европейским; между двумя морями – Средиземным и Атлантическим; между двумя тайнами – Востоком и Западом.

Знак четвертый – то, что книга написана здесь, в этой райской долине, где все еще скользит легко-легко, почти незримо, как тень от крыльев зимней бабочки по бледным лепесткам декабрьской розы, последняя тень Атлантиды – золотого века, прошлого, а может быть, и будущего – первая тень.

И, наконец, пятый знак, самый для меня счастливый, таинственный, – то, что я кончаю эту книгу о рождестве человечества, в день Рождества Христова.

III

Ночью, при блеске молнии, путник в горах видит вдруг с высоты весь пройденный путь; так, говорят, умирающий видит всю свою жизнь; так же и я, в этой книге о древних таинствах, увидел – вспомнил, в одно мгновение, всю жизнь человечества, ибо знают ли это люди или не знают, хотят или не хотят, – все во всемирной истории движется от таинств к таинствам, как в теле человека – от сердца и к сердцу льющаяся кровь.

Все, что мы узнали, увидели в этом мгновенном видении, – весь, от начала мира до сегодняшнего дня, пройденный человечеством путь – можно бы выразить в трех словах: тайна таинств – Христос.

IV

«Ты ли Тот, Который должен прийти, или ожидать нам другого?» (Лук. 7, 19.) – этот вопрос – соблазн Иоанна Предтечи, как будто забывшего свои же слова: «Идет за мною Сильнейший меня», повторяют ученики Господни, уже после явлений Воскресшего, как бы не веря в них и снова влагая персты в крестные язвы Распятого. Вот что рассказывает Петр, в своем «Возвещении», Kêrygma:

«Мы же, раскрывши книги Пророков, возвещающих Христа Иисуса, то в темных притчах и образах, то в ясных словах, и увидевши, что в них предсказаны Его пришествие, и смерть, и крест, и воскресение... все, что было и будет, – поверили, ибо познали, что все сие, воистину Бог совершил» (Clement Alex., Strom., VI, 15, 128. – Preuschen, Antilegomena, 1901, p. 54, 145).

по «незаписанному» слову Господа (Epiphan., Haeres., XXIII, 5. – A. Resch, Agrapha, 207).

Где же эти пророки, только ли в Израиле? Нет, во всем человечестве.

Дух дышит, где хочет, не в одном углу земли, а по всей земле, «ибо Господня земля и что наполняет ее» (Пс. 22, I); Дух говорит не на одном языке, а на всех; тот же Дух в древних таинствах, как в пророках Израиля; тот же «свет к просвещению язычников», fôs eis apokalypsin ethnôn (Лук.