Вот что значит: тайна таинств – Христос.

VIII

«Это есть тень будущего, а тело во Христе». По облику черной, на белой стене движущейся, человеческой тени, можно узнать не только самого человека, но и то, что он делает; так мы узнаем по символам древних таинств, не только самого Христа, но и то, что Он сделает. В них, говоря словами «Возвещения» Петрова, «пришествие Господа и смерть Его, и крест, и воскресение... все, что было и будет предсказано». Эта откинутая назад, до начала мира – «Атлантиды», простершаяся тень так неотразимо-чудесна, что людям неверующим, когда они увидели ее впервые, оставалось одно из двух: или поверить в чудо, или попытаться уничтожить самое тело, откинувшее тень, – историческую личность Христа. Четверть века назад эта попытка и была сделана, но оказалась покушением с такими негодными средствами, что, можно надеяться, ее уже никто не повторит, кроме слепых изуверов и людей, плохо знающих, что такое история.

Чтобы смешать тело с тенью, надо быть слепым; но и слепому стоит только протянуть руку, пощупать, чтобы почувствовать, что тело не тень. Был ли Иисус? В голову никому не пришел бы этот вопрос, если бы до него уже не помрачало рассудка желание, чтобы Иисуса не было. Чудо Христово в древних таинствах такое людям бельмо на глазу, что они готовы лучше отвергнуть историю, чем принять ее с этим чудом.

IX

«В пятнадцатый же год правления Тиберия кесаря, когда Понтий Пилат начальствовал в Иудее... был глагол Божий к Иоанну, сыну Захарии» (Лук. 3, 1–2). Если из шести синхронизмов, совпадающих времен, у ев. Луки, – Теберия, Пилата, Ирода Антипы, четверовластника, Филиппа, брата его, Лизания, первосвященников, Анны и Каиафы, – только два первых точны, а остальные сомнительны, то и этого достаточно, чтобы вдвинуть христианство в историю, найти в ней точку опоры для этого Архимедова, подымающего землю, рычага.

Дорого бы дали такие враги Христа, как Тацит, Иосиф Флавий, талмудисты первых веков христианства, и Лукиан, и Цельз, чтобы усомниться в бытии Врага; но вот, не сомневаются: так же уверены, что Иисус был, как что был Юлий Цезарь или Август.

«Что мы слышали, что видели своими глазами, что рассматривали, и что осязали руки наши, – Слово жизни... возвещаем вам» (I Ио., 1, 1). Эта-то слышимость, видимость, осязаемость, «телесность» исторической личности Христа – «ибо в Нем вся полнота Божества обитала телесно» (Кол. 2, 9), – и входит в плоть времени – историю; это и режет ее, как алмаз режет стекло.

Х

Что было бы с человечеством, если бы не было Христа? Чтобы ответить на этот вопрос нехристианам, надо бы написать всемирную историю заново, с еще невидимой для них точки зрения Конца – «Атлантиды-Европы». Ясно, впрочем, одно и сейчас: боги таинств не спасли бы мира, если бы суждено ему было погибнуть.

«Нынче до того дошло, что о таинствах слышать не хочет никто из людей добродетельных; только блудницы да разбойники посвящаются в них», – говорит Филон Александрийский, современник Христа, иудей, враг эллинства вообще и эллинских таинств в частности (Philo, de spec. leg., 1. 323. – H. Leisegang. Pneuma Hagion, 1922, p. 34). Как ошибается Филон, видно уже из того, какое значение приобретают таинства, лет через двести. Митрианство – последний оплот римского могущества, в общем упадке и немощи, – распространяется вслед за легионами, от Каппадокии до Британии, спасая Рим от нашествия варваров. Бога Митру объявляет Диоклетиан «зиждителем римской державы» и воздвигает ему святилища по всей империи: в самый канун торжества христианства весь мир, кажется, готов поклониться Митре (Fr.