Там еще было отмечено множество подробностей его жизни, которые он сам забыл: где состоялась их свадьба, имена присутствовавших родственников и так далее. И опять эти непонятные шифрованные строчки…

Ранним утром, настигнутый усталостью, он провалился в сон, населенный странными сновидениями. И в обманчивом свете пылающих букв едва ощутил легкое головокружение, которое снова им завладело, стоило ему задеть рукой золотые буквы Книги.

Открытый том, лежавший подле сраженного сном Элиаса, тихонько пульсировал, словно следуя ритму его сердца.

7

Не успел только что проснувшийся Элиас вернуться в голубую комнату, как во входную дверь постучали.

Уже наступил вечер: значит, он проспал почти весь день. Наверняка это господин Зоф пришел закончить партию в шахматы. Элиас как можно быстрее поставил на место детскую кровать над люком. Спустился вниз и, открыв смотровое окошечко в двери, попросил антиквара подождать несколько мгновений.

После чего стер следы усталости, оставленные на лице ночными событиями, и надел чистую рубашку.

…Темнело. Элиас открыл дверь и поздоровался. Старец учтиво поклонился и медленно вошел. Они посмотрели друг на друга.

Зоф был по-прежнему в кожаных перчатках. Антиквар казался все таким же старым и одиноким, хотя его лицо выражало живой ум. Спутанной седой шевелюрой он напоминал одряхлевшего, всеми покинутого волка. Но, несмотря ни на что, в нем чувствовалось душевное благородство.

– Надеюсь, вы не забыли о нашей встрече?

– Ни в коем случае, – отозвался Элиас. – Не желаете ли выпить чего-нибудь, прежде чем мы начнем?

– Я никогда не пью спиртного. Вас не побеспокоит, если я закурю?

Оба старика были не слишком разговорчивы. Они сели за маленький прямоугольный столик в гостиной, на который Элиас поставил восхитительные мраморные шахматы. Казалось, Зоф нервничал, доставая из кармана пиджака старую, видавшую виды курительную трубку и кисет с табаком. Как он и ожидал, Элиас согласился играть белыми.

Тогда Зоф по памяти, без малейшего колебания, расставил фигуры в той самой позиции, в какой они оставались десятилетиями. По всей видимости, этот момент был для него торжественным и волнующим.

– Герр Зоф, могу я спросить, против кого вы начали эту партию?

После некоторого молчания тот задумчиво ответил:

– Это старое воспоминание… Партия началась очень, очень давно, а имя и лицо противника почти затерялись на границах моей памяти…

Он остановился, посмотрел на Элиаса, потом продолжил:

– Но, как бы то ни было, думаю, что сегодня настала пора положить конец этой истории.

– Во всяком случае, знайте, что для меня большая честь принять этот знак внимания. Надеюсь, что окажусь достойным, – ответил Элиас учтиво.

Через несколько минут, пытаясь сосредоточиться на игре, он заметил, что старый антиквар медленно снял перчатки.

На его правой руке недоставало указательного пальца.

Чтобы не смущать гостя, Элиас быстро перевел взгляд на доску.

На протяжении долгих часов оба молча играли партию, которую Зоф принимал так близко к сердцу. Тем не менее во время игры они пообещали друг другу встречаться за шахматами каждую пятницу.

Наконец, после ожесточенной борьбы, которая затянулась до поздней ночи, Зоф выиграл партию.

– Ну что ж! Мои поздравления, герр Зоф, вы храбро сражались, – сказал Элиас, когда уже забрезжил рассвет…

Направлявшийся домой старый антиквар производил странное впечатление – будто, уходя, он стал еще печальнее.

8

Утром начался первый рабочий день фрау Польстер. Она явилась к Элиасу вместе с маленьким помощником – мальчуганом лет десяти по имени Томас, которого соседи прозвали Ти-Томом.