|
А я стояла бы на светофоре и ела мороженое с вишневым наполнителем! – Сразу видно, что ты темная. Светлая мечтала бы не так. Она мечтала бы, чтобы ее враги раскаялись и пришли к ней просить прощения! – сказала Даф. – Ага! А потом уселись бы в две машины и врезались в центре перекрестка! – мстительно закончила Улита. – Да что с тобой такое? – спросила Даф участливо. С Улитой что-то творилось. Не надо было быть стражем света, чтобы это заметить. – Проклятье! Эссиорх! Мы с ним позавчера поссорились. Я его ненавижу! – Ты поссорилась с Эссиорхом? С ним же невозможно поссориться! – не поверила Даф. Натянутая улыбка Улиты стала похожа на оскал. – Еще как возможно! С этим светлым ханжой! С этим набитым идиотом, воспитанным на цветочках и пестиках в их дурацком Эдемском саду!.. Бабник проклятый! Самец! – Погоди, ты противоречишь сама себе. То воспитан на цветочках и пестиках, то вдруг бабник. Не стыкуется! – сказала Даф. – Еще как стыкуется! Знаешь, в чем причина успеха Дон-Жуана? В том, что подавляющему большинству мужчин женщины интересны лишь в ряду общих удовольствий… Эссиорх же еще не совсем безнадежен. Или, точнее, теоретически небезнадежен, – сказала ведьма. Ната, крутившаяся рядом, не удержалась и ехидно кашлянула. – Не кашляй на меня, Вихрова! Мне не нужны твои микробы! – мрачно предупредила Улита. – Можно подумать, ты на меня никогда не кашляла! – неосторожно заявила Ната. – Я – другое дело. Ты моим микробам не нужна. Ты им не нравишься! Микробусы, идите к мамочке! – сказала Улита. Она задумчивым, тяжелым взглядом посмотрела на Нату и вдруг потребовала: – Быстро заткнула уши! – С какой стати? – Считаю до нуля!.. Ну! Ты меня знаешь! Ната ее действительно знала и потому поспешно заткнула уши. – Ничего не слышишь? – спросила Улита. Ната наивно замотала головой. – Вот и хорошо! Попытаешься перехитрить меня – оглохнешь. Из ушей до старости будут ползти белые черви, – не повышая голоса, ласково сказала ведьма. Даф заметила, что Ната поспешно изменила положение пальцев и на всякий случай отошла от Улиты шагов на десять. По ходу дела она ухитрилась скорчить такую гримасу, что, действуй они на Улиту, ведьма немедленно отправилась бы мылить веревку. Улита, однако, обратила на Нату не больше внимания, чем хомяк обратил бы внимание на картину Боттичелли. Даф смотрела на Улиту и думала, насколько серьезна ее ссора с Эссиорхом. Видимо, ее причины залегали глубже обычных любовных перебранок, главная прелесть которых в том, что они горячат кровь. Может, Эссиорх потребовал ответа: с кем ты – со светом или мраком? Обычная же практика Улиты ставить на расспросах поцелуйную точку на этот раз не принесла результатов. – Нет. Это обычная его тема. Все было хуже, – беззастенчиво подзеркаливая, сказала Улита. – Эссиорх заявил: когда общаются двое – более сильная личность оказывает влияние на более слабую. В результате каждая пара движется в определенном направлении: некоторые пары деградируют, а некоторые совершенствуются. Понимаешь? – Ну так оно примерно и есть. По логике вещей, – нерешительно признала Даф, думая о себе и Мефе. Интересно, кто из них двоих кого и куда тянет? Даф хотела поинтересоваться, насколько увлекательным может быть процесс деградации, но передумала. |
