Суд. 13. «П. сослался на суде на то, что он в 1961 году трижды выезжал за границу, но не стал невозвращенцем… что СИС делала предложение П. остаться в Англии, но он его отклонил…»

Шпион. 13. Предложение остаться в Англии не более чем «любезность» со стороны западной разведки, хотя такое внимание стимулирует работу агента и в то же время проверяется его реакция на желание работать в своей стране подольше.

Турнир. 13. «Трижды» — это закрепление отношений П. с СИС и ЦРУ для твердой убежденности их в полезности агента. В то же время это был этап советской разведки в переводе работы с западными разведками в Союз. «Московскому агенту» также предлагали остаться в Канаде или в США, однако мотивом сотрудничества у «агента» был материальный интерес, а не жизнь за рубежом.

Суд. 14. «В 1961 году необходимость побеге П. еще не созрела. Иностранным разведкам П. нужен был именно в СССР как источник информации. К тому же и не набежало еще солидное вознаграждение за его труды…»

Шпион. 14. На Западе считали, что П. не был приманкой для спецслужб. Заявление на суде подтверждало это мнение для тех, кто верил, что П. жаждал денег, и много.

Турнир. 14. «Честность» агента, даже арестованного, подтверждается его несогласием работать с правосудием и повышает к нему доверие со стороны его «хозяев» на Западе.

Суд. 15. «П. получил от Карсона пакет с фиктивным советским паспортом на случай перехода на нелегальное положение и инструктивное письмо, в котором иностранные разведчики требовали данных о состоянии обороны столицы… и войск Московского военного округа».

Шпион. 15. Паспорт был фиктивным, но это могли определить только специалисты. II. этот документ давал право быть уверенным в своей безопасности и воспользоваться им в случае необходимости.

Турнир. 15. Паспорт говорил советской стороне о том, что агент пользуется доверием на Западе. Паспорт и задание — это одно звено в цепи эффективного использования агента западными спецслужбами.

Суд. 16. «О том, что П. вынашивал план побега на Запад… свидетельствуют его переговоры с иностранными разведчиками, обсуждение с Винном вариантов побега при помощи подводной лодки и другим путем, настойчивые попытки выехать в загранкомандировку в течение 1962 года, получение советского фиктивного паспорта…»

Шпион. 16. Беспокойство агента на Западе воспринималось как естественное желание обезопасить себя на случай провала. Отсюда все эти разговоры и возможные выезды за рубеж на выставки в США, Бразилию и т. д. Однако отсутствие реальных возможностей на выезд за рубеж заставляло спецслужбы расширить работу с агентом в Москве.

Турнир. 16. П. работал над выявлением каналов проникновения в СССР посланцев СИС и ЦРУ, а его планы возможных выездов за рубеж на выставки — это способ держать спецслужбы в напряжении и активизировать их работу с ними в Союзе по различным каналам связи — тайникам, «моменталкам», посредникам. Советская сторона изучала формы связи, собирала данные на кадровый состав разведок Запада на территории Союза и за рубежом для их компрометации и дискредитации спецслужб и правительства Англии и США в целом.

Суд. 17. «В августе 1962 года в письме в разведцентр П. жалуется, что его положение становится тревожным, и просит дать подробные данные о том, какое вознаграждение он получит за свою работу и как конкретно будет обеспечен на Западе, когда сможет туда выехать…»

Шпион. 17. Тревожное состояние агента — это нормальное явление, однако до определенного предела. П. знал уже в то время, что им интересуется КГБ, но надеялся, что его работа в военной разведке станет прикрытием при его проверке органами госбезопасности. Именно так он успокаивал западные спецслужбы.