Но праздник без праздничного стола – как-то странно. Поэтому Роман и придумал «фуршетный» вариант для своего юбилея.

Алкоголь, кстати, Роман не пил. Водка казалась ему тяжелым напитком, виски с коньяком, а также ром, кальвадос, абсент и прочие крепкие горячительные – тоже слишком резкими. От шампанского у Романа начиналась изжога, ликеры, наливки были слишком сладкими.

Восторга многих перед вином Роман совершенно не разделял. Особенно перед настоящим вином, сделанным традиционным способом.

Как он однажды признался Алисе, нелюбовь к вину началась у него после просмотра старого итальянского фильма с Челентано, где герой месил голыми ногами виноград в бочке. Пить то, что сделано при помощи чьих-то грязных, а то и пораженных грибком стоп с нестрижеными ногтями, под которыми не пойми чего творится?! Конечно, потом Роман узнал, что вино уже так не делают, существуют какие-то специальные давильные аппараты… Но и от того не легче – оказывается, виноград перед отжимом не моют, то есть, получается, вино делают из грязных ягод, на которых остались следы жизнедеятельности пролетавших мимо птиц, оно вместе с раздавленными насекомыми и улитками… брр, что угодно, но только не это хваленое настоящее вино!

Словом, Роман не пил алкоголь совсем. И вино на его юбилее не присутствовало вообще. Только шампанское, которое, пусть и делали его тоже из винограда, но почему-то именно оно не вызывало у Романа резкого неприятия.

Итак, гостиная в «замке» была поделена на две зоны – фуршетную, где гостям предлагалось выпить и закусить, и ту, где располагался Роман. Гости могли подходить туда, к хозяину, с тарелками, с бокалами – ничего страшного. Роман был готов немного потерпеть жующих людей. Главное, чтобы никто при нем не обкусывал мясо с костей, не забрасывал ложками в рот салаты…

Первой пришла Марина, давняя, преданная почитательница Романа. Марине пятьдесят семь лет, дети ее давно выросли, внуки тоже уже не младенцы, поэтому Марина полностью погрузилась в учение Романа Эрленда. Кажется, Марина была влюблена в него – преданной, пылкой, девчачьей какой-то, несмотря на ее возраст, любовью.

Внешне Марина тоже застряла где-то между девичеством и наступающей пенсией, что-то от одного периода, что-то от другого мешалось в ее внешности. Джинсы, кроссовки, пестрые бурнусы, распущенные волосы ровного каштанового цвета и вместе с тем – тревожные морщинки между бровей, неловкие движения, когда суставы уже не столь гибки, скрипучий дребезжащий голос. «Сзади пионерка, спереди пенсионерка» – тоже выражение Нины.

Алиса никогда не ревновала мужа к Марине, наоборот, с умилением наблюдала за той… К давним поклонницам никогда не надо испытывать недобрых чувств. К свите – не ревнуют.

Марина отличалась равнодушием к питью и закускам, для нее важнее всего было общение с Мастером – так она, немного высокопарно, называла Романа, впрочем, как и многие в его окружении.

Пощебетав, для приличия, с Алисой о природе, о погоде, Марина намертво засела рядом с Романом.

Затем появилась Елена. Той – сорок три года. Ее отличительные особенности – это красная помада и белые кудри а ля Мерилин, всегда короткие платья, подчеркивающие талию и декольте. Общее впечатление от эффектного «пин-апа» портили лишь глубокие носогубные складки на лице Елены: создавалось впечатление, что «Мэрилин» только что попробовала что-то горькое, очень горькое… Алиса тоже не ревновала ее к мужу, поскольку и Елена – свита.