– Не приходится?

– Думаю, нет, а что вам приходится доказывать?

– Например, нашу женственность. И это, скажу тебе по секрету, довольно утомительно.

– Вот как? Разве вы об этом думаете? И ты тоже?

– Не именно сейчас, конечно, но… я ощущаю в этом потребность.

– Только не доказывай свою женственность мне, Каролина! Я и так преклоняюсь перед тобой. Я всегда буду обожать тебя. Для меня ты можешь быть такой, какая ты есть. Спокойной ночи.

Давид легко целует Каролину в щеку и уходит. Она стоит в проеме двери и смотрит ему вслед.

Давид исчезает в темноте ночи.

Дойдя до угла, он оборачивается и склоняется в глубоком поклоне, изящно помахивая шляпой. Она отвечает ему реверансом.

Затем Каролина бегом поднимается по лестнице и, оказавшись одна, позволяет себе немножко всплакнуть. Все-таки как грустно.

Кажется, совсем ничего не осталось.

И Розильда, которая так никогда и не увидит ее Иоанны! Она опоздала на все спектакли.

Грустно. Грустно.

Что же теперь делать?

Окно на улице Сведенборга все еще горит по вечерам, и в конце концов Каролина решает пойти туда. Лидия заметно рада ей, она предлагает чай, затем садится за фортепиано и долго, в течение нескольких часов, играет для Каролины – собственно, говорить им не о чем. Между ними висит тяжкое молчание.

Но когда Каролина собирается домой, Лидия вдруг спрашивает, что она намерена делать летом, когда кончатся занятия в театральной школе.

И, прежде чем Каролина успевает ответить, Лидия предлагает:

– А не хочешь ли поехать со мной в Норвегию? Нам было бы так хорошо…

Каролина не знает, что ответить, она в замешательстве.

– Ведь мы обе так одиноки, не правда ли? – тихо добавляет Лидия.

С чего это она взяла?

Каролина совсем не одинока. У нее есть Ингеборг, и на летние каникулы они что-нибудь придумают, может, совершат поездку в провинцию в чьей-нибудь компании. Скажем, вместе с театром Вилландера. Это наверняка будет весело, особенно если они будут вместе и смогут защитить друг дружку.

– Ведь у нас всегда были хорошие отношения? Не так ли? – умоляет ее Лидия.

– Это было при Иде, мама, – вырвалось у Каролины. Она говорит это без умысла обидеть Лидию и тут же раскаивается.

Лидия не отвечает, она смотрит на Каролину слегка удивленным взглядом, словно не вполне понимая ее, и Каролина, не успев хорошенько подумать, спрашивает:

– На сколько же мы поедем?

– Решай сама. Несколько недель… может, месяц…

В тусклых глазах Лидии загорается огонек, и щеки ее розовеют.

Каролина чувствует, что ловушка захлопнулась и что она сама помогла поймать себя.

– Конечно, мы можем поехать в Норвегию, если ты хочешь, – произносит ее голос.

Когда она слышит эти слова, то сожалеет о них, но уже слишком поздно. Такое обещание обратно не заберешь. Каролина попалась.

Лидия глубоко вздыхает, не смея поверить, что не ослышалась.

– Ты действительно хочешь поехать? – шепчет она.

Сказанного не воротишь. Каролина послушно кивает.

– Конечно. Я очень хочу в Норвегию. А куда бы ты хотела поехать?

– Не знаю. Наверно, в Кристианию. Но если ты захочешь в какой-нибудь другой город, например, в Берген, я согласна. Решай сама.

– Кристиания – это замечательно…

– Значит, туда и поедем! Я сейчас же закажу для нас номер в гостинице. Когда ты хочешь ехать?

Лидия нетерпеливо смотрит на Каролину. Ей совершенно безразлично, когда отправляться, заверяет она. У нее нет никаких дел.