– Я был в Лондоне и провернул там парочку вещей, которые мне нужно было сделать. Самое главное – это то, что я встретился с Лейном, юристом вашего отца. Я убедил его написать письмо в страховую компанию и отозвать иск. Для страховой компании это совсем не будет подозрительным, так как, во-первых, считается, что я работаю на них, и во-вторых, мы заставили их поверить в то, что мы отзываем иск в связи с тем, что я узнал, где находятся похищенные драгоценности. Это устраивает компанию. Все, что они хотят – это не заплатить по иску, а если им не нужно будет платить, то их мало будет интересовать, кто и почему сделал то-то и то-то. Вам это понятно?

– Понятно, – сказала она.

Оторвав руку от стены, она вернулась к лавке и села. Все это время она неотрывно смотрела на Калагэна.

– Следующий момент – это Ланселот, – продолжил он. – Ланселот собирается как можно больше навредить. Собственно, он уже начал, стараясь настроить вас против меня. Не забудьте, что именно Ланселот хотел, чтобы это дело было расследовано, и чтобы на страховую компанию оказали нажим. Могу поспорить, что он был у них, и они ему рассказали все, что думают по этому вопросу, и ему это не понравилось, принимая во внимание тот факт, что он решил, что я ему тоже не нравлюсь.

– А можно как-нибудь остановить Ланселота, чтобы он прекратил вредить, как вы это называете?

– Я найду способ как это сделать.

– Понятно, – очень тихо произнесла она, глядя в пол.

– Мне нужно найти способы, как сделать так, чтобы не случилась еще масса вещей. Но, если повезет, то я, может быть, найду их…

– Мы опоздаем к обеду, – она поднялась, направилась к двери, остановилась у выхода, глядя на тропинку, и внезапно обернулась.

– Было бы забавно, – произнесла она каким-то неестественным, сдавленным голосом, – но, если бы вы действительно были другом и не были бы таким…, – ее голос осекся.

Калагэн улыбнулся.

– Случались и более странные вещи. Во всяком случае, перестаньте волноваться. Ни к чему хорошему это не приведет, кроме того, это нелогично. Таким способом вам ничего не удастся ни предотвратить, ни осуществить. Не волнуйтесь, и ничего не предпринимайте. Я думаю, пора несколько легче относиться ко всему. В настоящее время вам нужно сделать одну или, возможно, две вещи.

Она обернулась.

– Какие же?

– Во-первых, расслабьтесь. Вы находитесь на грани обморока. Во-вторых, когда у вас появится время, спросите у самой себя, принимая во внимание все то, что я вам сказал, а не лучше ли считать меня не самым вашим злейшим врагом, а почти другом? Давайте назовем меня овцой в волчьей шкуре.

Он улыбнулся ей, и она еще раз отметила белизну его зубов и твердую линию подбородка. Неожиданно, сама не зная почему, она разрыдалась и вернулась в дом, закрыв лицо руками.

– Ну, перестаньте, Одри. Не нужно плакать. Уберите руки от лица и не глупите, – уговаривал он.

Она сделала, как ей велели, и сказала:

– Хорошо… что вам нужно?

Калагэн взял ее рукою за подбородок, приподнял его вверх и поцеловал в губы.

– Вы лучше сядьте, приведите в порядок лицо и соберитесь с мыслями. Вам это необходимо. Мне нужно еще кое-что сделать. Скоро увидимся.

– Очень хорошо… Достав из кармана жакета безукоризненной белизны платок, она промокнула им глаза.

– Удивляюсь, почему я это сделала… вернее, почему я разрешила вам это сделать, – произнесла она слабым голосом.

Он усмехнулся.

– А вы этого не делали, это сделал я. Но, надеюсь, в следующий раз автором этой идеи будете вы.

Он направился к двери и закурил.

– Я говорил вам, что у меня есть своя цена? – он улыбнулся.