Я должен был двигаться по лапке паучка с поворотом на 360°, одновременно удерживая в поле зрения верхушку дерева, около которого я тренировался, и сверкающую над ним яркую звезду. Вращаясь, я поднимал тяжелую ци вверх, из ног в грудь и плечи так, чтобы энергия раздувала меня, как воздушный шар, вызывая чувство легкости и желания взлететь к звезде, притягивающей меня к себе, как магнитом, своим ровным голубым свечением.

Хотя у меня был хорошо развитый вестибулярный аппарат, это упражнение далось мне нелегко. Чувство легкости действительно возникало, но меня отвлекали тошнота и головокружение, вызванное быстрым продолжительным вращением. Не знаю, сколько минут я крутился до того, как упал на землю. Меня вырвало. Ли привел меня в чувство оплеухами, болезненным нажатием на точки и резким окриком заставил встать и продолжить упражнение. Я вращался, пытаясь не отключаться, а он гортанным голосом выкрикивал команды, поддерживающие во мне сознание и помогающие мне стать легким и невесомым. Я падал несколько раз, меня рвало, но Ли снова и снова заставлял меня вернуться к выполнению упражнения. В последний раз я вращался почти в состоянии транса, ничего не соображая, тело, казалось, потеряло вес, осталась только пустая оболочка, двигающаяся под действием неведомых сил, возвышающаяся над ней верхушка дерева и небо с яркой мерцающей звездой.

— У тебя легкие ноги, ты невесом. Ты двигаешься легко, как мысль, — крикнул Ли и дал мне знак начать схватку со Славиком. Тот тоже выполнял упражнение около соседнего дерева, и, увидев его лицо, я смог представить, как сейчас должен выглядеть я сам.

Мы рванулись друг к другу, и меня поразила невесомость моего тела. Ноги несли меня почти без мышечных усилий. Казалось, что легкая, но непреодолимая сила, заключенная в моей груди и плечах, направляет меня и является источником движения.

Еще одним из ночных упражнений было созерцание лун. Мы должны были научиться разделять луну на несколько изображений и видеть две, три, четыре, восемь лун и так до бесконечности. Добиться этого можно было, определенным образом скашивая и прищуривая глаза или слегка увлажняя ресницы. Луны множились рядами, словно раскладываясь на огромное количество составляющих. Учитель не объяснил тогда, для чего было нужно это упражнение, но меня очаровывал и завораживал сам процесс созерцания светила, раздробленного на алмазные кусочки, которые множились и перестраивались, повинуясь незаметным движениям твоих глаз.

Славику это упражнение давалось немного хуже, чем мне. Он мог видеть только восемь лун, больше не получалось, и это его расстраивало.

— Попробуйте понять суть луны, пропустить ее через себя, — сказал Ли.

Мы медитировали. Славик сидел на земле, вытянув ноги вперед и опираясь на руки.

— Я немного научился раздвигать луну, но я никак не могу пропустить ее через себя, не могу стать ею, — грустно пожаловался он, немного заикаясь.

Ли подошел к нему и присел на корточки за его спиной.

— Посмотри, какая луна красивая, — мягко сказал он. — Сейчас она спустится к тебе, она уже идет к тебе, она охватывает тебя всего.

Я отвлекся от выполнения упражнения и замер, наблюдая за ними.

— Не правда ли, она похожа на женщину, — тихим голосом сказал Ли. — На красивую недоступную женщину, которая сейчас войдет в тебя.

Тело Славика изогнулось и содрогнулось несколько раз. Потом я узнал от него, что он испытал сильнейший оргазм. Луна превратилась в прекрасную бледную женщину, которая приблизилась к нему, вошла в его ноги и прошла через его тело. Потом она снова вошла в него, но уже со стороны головы, и вышла из ног. Когда сладострастные конвульсии перестали сотрясать тело Славика, луна вновь стала бледным сияющим диском и вернулась на свое место на небе.