Как тут не вспомнить сообщение нашей «Повести Временных Лет» о том, как святой апостол Андрей Первозванный пришел «в словены» (то есть — к славянам) и поразился их обычаю мыться в жарко натопленных банях, хлеща себя при этом прутьями почти до бесчувствия. С удивлением апостол рассказывал потом в Риме, как эти люди, никем не мучимые, сами себя мучат.

Во всяком случае, оба рассказчика свидетельствуют о ярко выраженном стремлении славян держать свое тело в чистоте. Раз уж мы заговорили на эту тему… Уборных в землях северозападных славян в описываемое время было не больше, чем за их пределами. То есть, попросту говоря — их вообще не было. Как писал Саксон Грамматик о славянском граде Коренице (именуемом датским хронистом «Карентией») на острове Руга: «Кроме всего прочего, из-за нечистот все дома в городе были пронизаны сильным зловонием, которое заставляло страдать тела не меньше, чем страх — души». Впрочем, следует упомянуть правителей ободритского Старого Любека, предусмотрительно снабдивших свою крепость сточной канализацией. Оценить это устройство по достоинству сможет любой, кому известно (как автору настоящей книги) предназначение углубления в полу бывшей рыцарской спальни знаменитого замка Вартбург в немецком городе Эйзенахе (в современном произношении — Айзенахе), прославленного пребыванием там «отца Реформации» доктора Мартина Лютера…

Подобная непринужденность при удовлетворении естественных потребностей человеческого организма была, однако, невозможной в имевших лишь одно внутреннее помещение домах народа северо-западных славян. Углубленные в землю жилища, прямоугольные или округлые в плане, с перекрытием из жердей или бревен, засыпанных землей (а попросту говоря — землянки), в которых предпочитали селиться жители местности, удаленной от моря, были не целесообразны для проживания в приморских областях. Вместо них там строили одноэтажные жилища, чьи стены состояли из плетеных или бревенчатых конструкций. Наряду с глинобитными, были распространены дощатые или плетеные полы. Тростниковые, или камышовые, крыши с отверстием-дымоходом защищали от непогоды жилища площадью от дюжины до двадцати пяти квадратных метров. В раннем городском поселении Волин, где ко многим жилым помещениям примыкали мастерские косторезов и других ремесленников, площадь домов была несколько больше, достигая тридцати квадратным метров. Автору настоящей книги представляется не вполне ясным, в какой мере можно отнести к Волину данное Саксоном Грамматиком описание другого града северо-западных славян — Кореницы (Каренца, Харенцы), пространство внутри стен которого «было застроено множеством стоящих вплотную друг к другу домов. В высоту они были в три этажа, так что нижний служил опорой для нависавших над ним среднего и верхнего. Эти жилища были расположены так тесно друг к другу, что в том случае, если бы город обстреливали из метательных машин, едва ли какой-либо камень смог бы найти еще незанятый постройкой участок земли (…) Если пламя перекинется на соседние постройки и охватит [хотя бы] один из здешних домов, то из-за чрезвычайно плотной застройки сгорит весь город…» и т. д. Но автор все-таки решил привести его, так сказать, для полноты картины…

Искусно сложенные печи или очаги, скамьи и поставленные вдоль стен длинные лавки, на которых можно было и сидеть, и спать — таков был интерьер жилищ северо-западных славян. Наряду со всевозможной утварью, сосудами, глиняной и вырезанной из дерева посудой и столовыми приборами, археологи нашли при раскопках славянских домов — в том числе и в Волине — даже вешалки для одежды и предметы, предназначенные для нужд подрастающего поколения, включая подвешенную в свое время на веревках люльку, сплетенную из ивовых прутьев, игрушки, миниатюрные фигурки животных, лодок, мечей и, разумеется, кукол.