|
Иногда такие срубы оставлялись пустыми и были приспособлены для жилья или хозяйственных нужд. Срубы, как правило, ставились вплотную друг к другу, но из-за выступавших концов бревен между ними оставался промежуток. Подобная конструкция придавала валу прочность и определенную крутизну, предохраняла его от оползания. Срубы ставили в один, а иногда и в два или три ряда. Со временем срубная конструкция была несколько улучшена: вместо стоящих рядом срубов использовалась сплошная линия. Бревна лицевых стенок рубились «внахлестку» в поперечные стенки, которые разделяли соседние помещения. Образованные таким образом помещения могли быть квадратной, прямоугольной или трапециевидной формы. Поверх стены делался помост, огражденный с внешней стороны бруствером, именуемом в Древней Руси «заборолами» (впрочем, в некоторых случаях «заборолом» именовали и всю «градскую», то есть крепостную, стену). В «заборолах» были устроены щели (или, как говорили на Древней Руси — «скважни»), для стрельбы по осаждающим. При этом без постоянного надзора и обновления срубы, не связанные между собой, давали разную осадку, их стыки загнивали, и вся стена постепенно начинала ветшать. Высота стен могла варьироваться, в некоторых случаях они были небольшим. Тем не менее, укрепленные таким образом валы или стены успешно противостояли таранам или иным осадным орудиям. Единственным, чего следовало опасаться их строителям, был огонь, ибо земляное наполнение теряло прочность, начиная рассыпаться, как только осаждающим удавалось поджечь внешние части фортификационного сооружения. Поэтому вокруг стен насыпались дополнительные валы из земли или глины. Такими были и стены, или защитные валы, защищавшие и богатый город Юмну — возможный прообраз овеянной легендами Винеты…
О высоком мастерстве славянских плотников свидетельствуют многочисленные объекты, обнаруженные архитекторами в ходе раскопок. Самые искусные из них, вероятно, украшали свои постройки декоративной резьбой, вроде описанной монахом Гербордом в сообщении об одном из щетинских языческих храмов, «построенном с удивительной тщательностью и искусством, украшенном внутри и снаружи выступающей из стен (то есть рельефной — В. А.) резьбой, изображениями людей, птиц и животных». Усиление процесса феодализации и расширение торговых связей вели к оживлению и других отраслей деревообрабатывающего ремесла — изготовления колес, токарного и бондарного дела, корзинного производства и, конечно, кораблестроения. Первые признаки всех этих видов ремесленной деятельности наблюдаются в разные века и, несомненно, не всегда могут быть однозначно приписаны вполне уже выделившимся из среды славянских поселян (в основном работавших на земле и лишь свободное от пахоты и огородничества время посвящавших, так сказать, кустарному производству) ремесленникам-профессионалам, работающим не только для собственных нужд, но и на продажу; многие из древнейших археологических свидетельств подобного рода деятельности были изготовлены земледельцами для собственных нужд в рамках домашнего хозяйства. Тем не менее, в целом, они дают нам картину большой активности ремесленников в разных отраслях, подстегиваемой частично внутренним, частично — внешним спросом и, в свою очередь, оказывавшей влияние на другие области. Решающее значение для ее развития имело вероятнее всего IX столетие, в котором серебро стало общепризнанным платежным средством и стимулировало, таким образом, отношения торгового товарообмена. Тесно связанный с образованием крупных резиденций славянских князей и ранних городских поселений, потребности которых не могли уже быть удовлетворены силами и орудиями умеренных в своих потребностях обитателей крестьянских хозяйств, круг славянских ремесленников расширялся, пополняясь косторезами и солеварами, колесниками, стеклодувами, смолокурами-дегтекурами, кожевниками, башмачниками, шорниками, каменотесами. |
