|
Эти топоры появились, скорее всего, в Северной Европе, где были известны еще с VII–VIII веков. Термин произошел от норвежского названия этого топора — «скеггэкс» (Skeggøx), состоящего из слов skegg (борода) и øx (топор), соответствующего немецкому названию «бартакст» (Bartaxt), дословно «Борода-Топор». Кроме оттянутого вниз лезвия, их отличала прямая верхняя грань. Довольно скоро «бородовидные топоры» попали, через норманнов, в Центральную, а затем и в Восточную Европу, где получили широкое распространение. Вместе с тем они претерпевали различные модификации, что приводило к появлению их новых типов. Лезвие «бородовидных топоров» было перпендикулярно верхней грани и понемногу скруглялось к низу, что, помимо рубящих, придавало топору и режущие свойства. Кроме этого, такая конструкция позволяла брать топор под обух, так что лезвие прикрывало руку, что было удобно в некоторых случаях удобно и необходимо. К тому же выемка уменьшала вес топора. Все эти преимущества сделали «бородовидные топоры» популярными по всей Европе, где они применялись и как бытовые инструменты, и как оружие. Факт столь быстрого и успешного освоения кузнецами северо-западных славян производства этого заимствованного ими у норманнов оружия говорит об их незаурядном мастерстве.
Тем не менее, прямо-таки бросается в глаза следующая характерная особенность, отличающая результаты археологических раскопок в землях северо-западных славян от результатов раскопок в Польше, Чехии, Словакии и других славянских странах — сравнительно небольшой процент инструментов, предназначенных для массового производства определенных видов оружия или предметов снаряжения. Так, археологи при раскопках в областях расселения северо-западных славян почти не обнаружили свидетельств изготовления там мечей, кольчуг или шлемов. Тем не менее, кузнечное ремесло достигло у северо-западных славян уровня высокоразвитой хозяйственной отрасли. Как доказывают находки предназначенных на экспорт слитков, металлических полос, отливок, полуфабрикатов, многие кузницы славян южной Балтики работали не только для покрытия потребностей местного рынка. Сырья, необходимого для переработки благородных и цветных металлов, в заселенной северо-западными славянами части южного Балтийского побережья, не имелось, а если и имелось, то его добыча была весьма затруднена. Поэтому множащиеся с начала IX века, причем в заметных масштабах, свидетельства успешного художественного творчества славянских ювелиров указывает на успешное развитие и других сфер экономической деятельности северо-западных славян, ибо только в обмен на их изделия в славянские области поступали серебро, бронза, медь и иные цветные металлы. Впрочем, золото использовалось лишь в редчайших случаях. До сих пор было найдено лишь незначительное количество женских золотых или позолоченных височных колец; биограф епископа Оттона Бамбергского сообщает о золотой столовой посуде и золотых сосудах, хранившихся в щетинском языческом капище, как и о золотом идоле, спрятанном волинскими жрецами при прибытии епископа. Впрочем, этот идол мог быть изготовлен не из чистого золота, а из дерева, покрытого листовым золотом или обитого золотом. Происходящая также из Волина, изначально предназначенная для языческих священнодействий и покрытая очень тонким слоем позолоты бронзовая лошадка (так называемый «конь Святовита») может послужить наглядным свидетельством крайне экономного и бережного расходования драгоценного металла западнославянскими умельцами. Ювелиры северо-западных славян изготавливали не только украшения, но и предметы обихода. Целый ряд бывших у них в ходу техник декорирования изделий и достойное всяческого уважения художественное своеобразие образцов их мастерства свидетельствуют о высокоразвитых способностях и навыках, но нередко и о подражании более совершенным римским, ромейским («византийским»), арабским, скандинавским и западноевропейским образцам. |
