— Да, но сейчас остался только шрам.

— И ты снова пришел на этот проклятый остров?

— Да, Ада. Я бы пришел сюда, даже если бы знал, что никогда больше мне не вернуться в мои джунгли. Один негодяй признался мне, что они собираются принести тебя в жертву богине. Мог ли я оставаться в Черных джунглях? Я примчался сюда, я спустился в эти пещеры и напал на их орду. Вырвал тебя из их когтей, бежал и спрятался здесь с моим верный другом Каммамури и тигрицей Дармой.

— Значит, они сейчас с нами здесь?

— Да, они тут поблизости.

— О! Я хочу видеть твоих друзей.

— Каммамури! Дарма!

Маратх и тигрица приблизились к хозяину.

— Вот Каммамури, — сказал Тремаль-Найк. — Он настоящий храбрец.

Маратх упал к ногам девушки и поцеловал руку, которую она ему протянула.

— Спасибо, мой храбрый друг, — сказала она.

— Госпожа, — отвечал Каммамури, — моя добрая госпожа, я твой раб. Делай со мной, что хочешь. Я буду счастлив отдать жизнь за твою свободу и…

Он вдруг замолчал, вскочив на ноги. Несмотря на всю свою необыкновенную храбрость, Тремаль-Найк тоже вздрогнул. В дальних галереях послышался шум, который быстро приближался.

— Они идут, — прошептал Тремаль-Найк, сжимая левой рукой руку невесты, а правой хватаясь за пистолет.

Тигрица глухо заворчала.

Топот ног прозвучал над их головами, заставляя дрожать своды пещеры, потом удалился и стих.

— Хозяин, — прошептал Каммамури, — потуши огонь.

Тремаль-Найк послушался, и все четверо оказались в темноте. Тот же топот опять возник над их головами и, как и раньше, стих у колодца.

Ада дрожала так сильно, что охотник заметил это.

— Я здесь, — тихо сказал он ей. — Я никому не позволю спуститься сюда.

Тигрица снова заворчала и пристально посмотрела на отверстие колодца.

— Каммамури, — предупредил Тремаль-Найк, — кто-то приближается.

— Да, тигрица услышала.

— Оставайся с Адой, я пойду посмотрю, не спускаются ли они.

Девушка вцепилась в него, дрожа, как в лихорадке.

— О Тремаль-Найк! — прошептала она едва слышно.

— Не бойся, Ада, — ответил охотник на змей, готовый в этот момент сразиться хоть с тысячью врагов. — Не бойся, милая!

Он освободился из рук невесты и подошел к колодцу с ножом в зубах, с карабином в одной и пистолетом в другой руке. Тигрица бесшумно скользнула за ним.

Не сделал он еще и десяти шагов, как услышал наверху легкий треск. Он положил руку на голову Дарме, чтобы не дать ей зарычать, и с большой осторожностью приблизился к самому отверстию колодца.

Он взглянул наверх, но тьма была слишком густая, чтобы можно было что-то разглядеть. Прислушавшись, он различил, однако, тихий шепот. Казалось, несколько человек разговаривали у отверстия колодца.

«Вот они, — прошептал он. — Решительный час близок».

Яркая вспышка вдруг осветила верх пещеры. Как ни мгновенна она была, при свете ее Тремаль-Найк заметил несколько голов, склонившихся над колодцем.

Он быстро поднял вверх карабин.

— Они здесь, — сказал голос.

— Я видел внизу его самого, — подтвердил другой.

Тремаль-Найк нажал на курок. Выстрел был заглушен страшным криком. Над колодцем раздался скрежет и грохот, после чего шум мгновенно стих. В ярости Тремаль-Найк разрядил один из своих пистолетов.

— Ах негодяи! — вскричал он.

Каммамури и Ада бросились к нему.

— О боги! Ты ранен? — воскликнула девушка, хватая его за руку.