Ныряльщик плохо видит в воде, несмотря на ее прозрачность: глаза человека не приспособлены к такой преломляемой среде. Он видит так, как если бы хрусталика не существовало вовсе, обретая необыкновенную дальнозоркость: все вокруг расплывчато, лишено четких контуров. И наоборот, наблюдатель, оставшийся наверху, четко различает предметы на глубине, словно глядит сквозь стекло аквариума.

Ныряльщику угрожает еще одна опасность, и это происходит довольно часто: он может стать жертвой крупного моллюска. Есть места, где этих раковин столько, что они соприкасаются друг с другом; створки их приоткрыты, и внутрь поступает насыщенная планктоном вода; солнце освещает их внутреннюю мантию, которая как бы фосфоресцирует, отбрасывая зеленые, желтые, красные или фиолетовые отсветы. Если по неосторожности нога или рука ныряльщика попадет в эту отверстую пасть, то створки с силой захлопнутся, как тиски, ломая кости. И напарнику придется тогда также нырять на глубину, прихватив с собой здоровенный нож, чтобы обрубить связку, с помощью которой огромная раковина прикреплена к скале.

Понятно, что обоих людей связывают прочные узы братства, ибо они доверили друг другу собственные жизни.

Когда удается добыть красивую жемчужину, ее прячут. И тут-то и начинаются все сложности, ведь жемчуг надо продать. Часто проходит много времени, прежде чем сообщникам удается сбыть добычу, и почти всегда, подстегиваемые страхом, они продают ее за ничтожную сумму.

Что делает подобное мошенничество достаточно редким явлением, так это суеверие простодушных людей, страшащихся гнева небес, ведь прежде, чем приступить к вскрытию устриц, они произносят молитву. Эта молитва, «Фатиха», предполагает клятву в том, что никто не утаит ниспосланных свыше даров. Обычно провинившиеся начинают нервничать, и это не ускользает от опытного глаза серинжа. Что касается судовладельцев, то им неведомы суеверные страхи, и они безжалостно грабят этих несчастных.

Старый накуда советует мне отправиться в Массауа, где будет легче набрать команды ныряльщиков, а затем приступить к ловле у островов Дахлак, расположенных напротив.

С помощью доктора я нахожу вполне приличный рей, способный заменить тот, которого мы лишились. Появляется и возможность починить наш такелаж, а также пополнить запасы продовольствия.

Это первое знакомство с Красным морем уже потребовало немалых финансовых затрат. Если так пойдет и дальше, я долго не продержусь.

Ясным и ветреным утром мы вновь, после двухдневной остановки, выходим в море. Ветреная погода — норма для Асэба. Мистраль, которым так гордятся марсельцы, показался бы безобидным ветерком в сравнении с этим юго-восточным муссоном, обрушивающимся на Красное море, согласно своему привычному направлению, в течение всей зимы. Меня мало беспокоит его сила, так как до самого Массауа он будет для нас попутным: ветер, дующий в корму, превращает плавание в сплошное удовольствие.

Однако мне советовали переждать, ибо после двухдневного относительного затишья муссон будет необычайно мощным, тогда как через три дня он исчерпает свою ярость. Однако я хочу поскорее увидеть Красное море, где все для меня тайна.

Следя за маршрутом по карте, я плыву вдоль берега, на расстоянии двух-трех миль от него, и мимо нас быстро проносятся причудливые декорации, которые не могли бы возникнуть и в самом богатом воображении.

Однако волны огромны. Разбиваясь в пену, они то и дело захлестывают нас. Сохраняя высокую скорость благодаря достаточно мощным парусам, мне удается избежать затопления судна с кормы.