Он выглядел так забавно, со своими шутовскими манерами и пучками волос, торчавшими из-под дырявого цилиндра, что Офелия невольно улыбнулась.

– Ну побудьте же хоть минуту серьезным, господин посол. Зачем вы сюда пожаловали? Ведь не только для того, чтобы принести мне стакан воды?

Арчибальд опустил подбородок на руки, скрещенные на спинке стула. Теперь из-под полей цилиндра была видна лишь его широкая улыбка.

– Я ведь уже признался вам, невеста Торна: из любопытства. Или я должен напомнить, что вы официально признали меня своим другом? Я с самого начала наблюдал за вами, вначале не очень регулярно – так, время от времени, желая убедиться, что вам не грозит смертельная опасность, ну а потом… потом я вошел во вкус. Ваша работа над дикцией, ваши неуклюжие ухватки, ваши анимистские привычки, ваша стойкость в любых испытаниях и даже ваша тетушка – все эти части вашего повседневного существования мне очень симпатичны. А уж от недавнего чтения вашей корреспонденции у меня прямо-таки сердце защемило.

Офелия пришла в изумление, но не от слов Арчибальда, а от собственной глупости. Валькирии! Как она могла упустить из вида, что эти старухи связаны с каждым членом Паутины, включая Арчибальда?! Все это время Офелия разговаривала, ела и спала на виду у целой толпы. Девушка так расстроилась, что почти забыла о зрительном зале, где все громче гомонили придворные, занимавшие свои места.

– Но это же очень нескромно!

– Почему? – удивленно спросил Арчибальд из-под цилиндра.

– А вас разве не смущает тот факт, что вы никогда не остаетесь наедине с собой и разделяете все увиденное, все сделанное вами с остальными членами вашей семьи?

Арчибальд беззастенчиво ухмыльнулся, все так же вслепую раскачиваясь на стуле.

– Таким способом мы экономим на телефонных разговорах. Но я развею ваше заблуждение, невеста Торна. Вам, вероятно, кажется, что даже в настоящий момент вся Паутина жадно слушает наш разговор? Нет, все происходит несколько иначе… как бы вам объяснить… Ага, знаю! Представьте себе, что вы и вся ваша семья сидите в одной комнате, и каждый из вас занят своим делом, отчего там стоит неумолчный шум и неразбериха, понимаете? И если вам захочется узнать, что делает в этот момент ваша матушка или сестра, вам придется повернуть голову и присмотреться. Но тогда вы не сможете проследить за другими членами семьи. Вот примерно нечто подобное и происходит у нас в Паутине!

– Но монсеньор Фарук… – прошептала Офелия, пораженная неожиданной мыслью. – Разве он не обладает всеми способностями своих потомков? Я хочу сказать… разве он не может слушать все ваши разговоры? А что, если он сейчас слышит нас с вами?

– Его способности? Да они слова доброго не стоят, – презрительно бросил Арчибальд. – Он не способен уследить даже за самой невинной беседой. Поверьте мне, я уже побывал на множестве других ковчегов и нигде еще не встретил Духа Семьи, так мало достойного собственной власти.

Что ж, если нынешнее выступление Офелии грозило ей провалом, она, по крайней мере, узнала кое-что новое, хотя это было слабое утешение. И она, внезапно решившись, сказала:

– Я получила анонимное письмо.

– Какого рода письмо?

– Угрожающее. Я думаю, это связано с Книгой Фарука.

– Что ж, у нас тут угрозы в моде. Держитесь поближе к Валькириям.

Нахлобученный цилиндр скрывал от Офелии взгляд Арчибальда, но она могла бы поклясться, что он весь напрягся на своем стуле, хотя и продолжал улыбаться. И тут девушке вспомнилось то, что шепнула ей Кунигунда.

– А правда ли то, о чем сейчас говорят? Что вы… гм… лишились одного из своих гостей?

– Я не способен лгать, – сказал Арчибальд.