Тридцать восемь британских и канадских конвоев, которые шли к секторам побережья «Суорд», «Джуно» и «Голд», вел английский крейсер «Сцилла», флагман контр-адмирала сэра Филипа Виана, который участвовал в выслеживании «Бисмарка». Близко к нему шел один из самых известных крейсеров Королевского флота «Аякс», который вместе с двумя другими крейсерами поймал в гавани Монтевидео «Графа Шпее». Тут также находилось и много других знаменитых крейсеров, в их числе американские «Тускалуза» и «Куинси», британские «Энтерпрайз» и «Блэк Принс», французский «Жорж Легю» — всего двадцать два.

По краям рядов транспортных судов шли разные другие корабли: сторожевики, корветы, канонерские лодки — в их числе голландский противолодочный патрульный корабль «Сумба» — быстроходные патрульные торпедные катера и шустрые вездесущие эсминцы. Помимо десятков американских и британских эсминцев там были и канадские «Капель», «Саскачеван» и «Ре-стигуш», норвежский «Свеннер» и даже «Пиорун» — вклад военно-морских сил Свободной Польши.

Медленно, тяжело эта великая армада пересекала канал. При этом поразительным образом соблюдался поминутный график невиданного доселе морского движения. Суда выходили из британских портов и, двигаясь вдоль побережья двумя конвойными линиями, входили в зону сбора к югу от острова Уайт. Здесь они перераспределялись и перестраивались в соединения, направляющиеся к одному из пяти секторов побережья, к которому они были определены. Покидая зону встречи, символически названную «Площадь Пикадилли», корабли уходили вдоль линий буев в сторону Франции. По мере приближения к Нормандии эти пять путей расходились, точно сеть хайвэев, так что к каждому сектору подходило по два «шоссе» — одно для быстроходных судов, другое для тихоходных. Впереди, у этих развилок, но позади передового отряда тральщиков, линкоров и крейсеров, находились суда командования — пять штурмовых транспортов, ощетинившихся радиоантеннами и локаторами. Этим плавучим командным пунктам предстояло стать нервными центрами вторжения.

Корабли были повсюду, и для находившихся на них людей эта историческая флотилия была «самым впечатляющим и незабываемым зрелищем», которое им когда либо приходилось видеть. Оказавшиеся наконец в пути солдаты почувствовали себя гораздо лучше — несмотря на качку и ожидающую впереди смертельную опасность. Люди по-прежнему находились в напряжении, но вместе с тем ощущали некоторое облегчение, теперь каждый просто хотел поскорей взяться за выполнение возложенной на него задачи и покончить с ней. На десантных судах и транспортах люди писали последние письма, коротали время за бесконечными карточными играми и разговорами, а капелланы, как вспоминает майор Томас Даллас из 29-й дивизии, «шли нарасхват».

Прошло не так уж много времени с начала плавания, когда многие солдаты, которые прежде проводили часы в беспокойстве, прикидывая свои шансы уцелеть, уже потеряли терпение и не могли дождаться, когда они ступят на берег. Морская болезнь, словно эпидемия, поразила 59 конвоев, особенно тяжелые, грузно раскачивающиеся на волнах десантные суда. Впрочем, каждый солдат был снабжен таблетками против укачивания, а в его снаряжение входил элемент, обозначенный в списках необходимых для десантника вещей с характерной армейской лаконичной конкретностью: «Пакет рвотный, один».

Некоторые пытались читать книги — книги, которые в своем большинстве представлялись в тех обстоятельствах чудными и странными, не имея с ними ничего общего. Капеллан Лоренс Дири из 1-й дивизии, находившийся на транспортном судне «Эмпайр Энвил», был удивлен, увидев британского офицера, читающего «Оды» Горация на латыни.