– Только посмотрите на эти ножки, – обратил внимание один.

– Должно быть, танцовщица, – предположил другой.

– Великолепна, как царица Савская, – воскликнул третий. Скайлар уставилась в свою тарелку:

– Если спросите меня, то Немая Дора.

– Кто-то учил жаргон, – прошептал Кэсси на ухо Джефф. Она постаралась не рассмеяться.

Кэсси поставила тарелку с яичницей-болтуньей на стол и села. Джефф как Хинтон сидел напротив неё, одетый в рубашку с открытым воротом, плотно облегающей его мускулистую грудь. Рядом с ним сидела Скайлар в роли его жены Рут Ландау. Она мрачно взглянула в лицо Кэсси. И Кэсси не поняла, было ли это игрой, или же взгляд действительно был искренним. Кэсси стало интересно, что рассказали Скайлар о её роли в драме.

Самый большой интерес у Кэсси вызывала молодая женщина, игравшая роль Флоренс Майерс. Алтея писала, что Чарльз всегда сам выбирает актрис на эту роль, и гордится собой, когда находит девушек, похожих на мисс Майерс. Алтея вложила в пакет с инструкциями студийный портрет Флоренс Майерс, которая выглядела, как самая обыкновенная женщина. Она была симпатична, но не красива. У неё был тот тип лица, которое с возрастом не становится привлекательнее. Симпатичной она будет только в молодости. Её лицо было слишком плоским, чтобы долго сохранять красоту. В её взгляде было какое-то отчаяние, или, возможно, Кэсси посчитала так, зная судьбу молодой женщины.

Актриса, которую выбрал Чарльз на роль Флоренс, имела те же внешние данные, что и прототип. И, соответственно, она была симпатична и только. Её светлые волосы были тонкими, а шея слишком короткой. Она выглядела провинциалкой, только недавно сошедшей с автобуса, прибывшего со Среднего Запада, и мечтавшей стать актрисой, но теперь желающей вернуться обратно домой, к своей семье. Кэсси понятия не имела, была ли это первая роль молодой актрисы, но её, должно быть, расстраивает мысль, что через несколько часов она должна умереть ужасной смертью.

Кэсси завтракала молча, слушая разговоры окружающих, которые решили, что их речь соответствовала манере разговора сороковых годов. В большей степени гости использовали разговорный язык, казалось, они старались вместить как можно больше жаргонных словечек в предложения. Она, по крайней мере, шесть раз услышала «веселящая вода», что означало «алкогольный напиток».

Сидя напротив неё, Джефф не сводил с Кэсси глаз. Она хотела избежать его взгляда, но в сценарии этого дня ей было предписано «украдкой обмениваться страстными взглядами за завтраком». Как можно смотреть на кого-то со страстью, когда хочешь лишь одного – убежать от него?

Дважды она пыталась взглянуть на Джеффа, но Скайлар не сводила с неё глаз. Интересно, а что было написано в сценарии Скайлар? Уставиться на Кэсси-Алтею с ненавистью?

Закончив свой завтрак, Джефф обошёл стол, чтобы подойти к Кэсси и поцеловать ей руку.

– Несомненно, ты – настоящая звезда, – его голос был достаточно громок, чтобы каждый мог услышать. Они только не знали, что он вложил ей в руку свёрнутый листок бумаги.

Она не стала наблюдать, как он со Скайлар об руку покидает столовую. Как только она позавтракала, то сразу же развернула листок: «Встречаемся в оранжерее в 10».

Поднявшись к себе, она скомкала записку и бросила в мусорное ведро. Её первым побуждением было не ходить на встречу. Насколько она могла судить, это не являлось частью сценария. В её версии Алтея написала, что после завтрака она провела полчаса за чтением журнала, затем ей это наскучило, и она спустилась вниз, где Рут, жена Хинтона, сказала, что хочет ей кое-что показать.

Но, возможно, Джеффу рассказали то, о чём ей не сообщили. Вздохнув, Кэсси вышла из комнаты. Спустившись в оранжерею, она никого не увидела.