Вот вам и дружба. Стоило мальчику поймать за хвост удачу, как он возомнил, будто весь мир – его персональный курятник!

Джефф принял решение.

– Ну, так. Не успеет последняя часть картины лечь в коробку, как наш общий знакомый станет достоянием истории.

Глава 23

Ли нежилась в старинной, на курьих ножках, ванне и мечтала о Мэтью. И вдруг почувствовала чье-то присутствие. Она резко обернулась и увидела его во плоти – он стоял прислонившись к дверному косяку, бесконечно желанный в своей пестрой, сильно полинявшей рубашке и тех самых джинсах, в которых снимался.

– Я стучал, ты не ответила.

После всего, что между ними было – почему она чувствует себя не в своей тарелке?

– Наверное, не услышала из-за льющейся воды.

– Естественно. Консьержка недолго думая дала мне запасной ключ.

– Мэтью, это же Париж.

– Меня все равно не радует, что к тебе может проникнуть кто угодно. Кажется, я могу представить себя «Парижским душителем».

– Но послушай. Уходя на прогулку, я предупредила консьержку, что жду особо важного гостя.

– Это уже лучше. Страшно подумать, что первый попавшийся проходимец может застигнуть тебя принимающей ванну.

– Не первый попавшийся. – Она опустила ресницы и сжала в руке губку. – А только ты.

Глядя на ее обнаженное тело, выступающее из пены, Мэтью весь напрягся. И все-таки между ними оставалась определенная дистанция, поэтому он не сдвинулся с места.

– Ты ушла прежде, чем мы успели поговорить.

Ли взяла с полочки ароматное мыло и стала намыливать ладони; между пальцами образовались радужные перепонки.

– После двадцать третьего дубля всем стало ясно, что ты либо стараешься всеми силами продлить удовольствие, либо на тебя плохо действует мое присутствие.

– И к какому же варианту ты склоняешься?

– Ну… – Она намылила подмышки. – Хотелось бы думать, что это из-за меня.

– Ты сводишь меня с ума. – Мэтью присел на корточки рядом с ванной. – Всякий раз, целуя твою сестру, я думал об одном и том же: если бы на ее месте была ты!

Страсть, и без того ни на минуту не отпускавшая их до конца, стала такой сильной, такой физически ощутимой, что Ли показалось – до нее можно дотронуться рукой.

– Марисса – прелесть. И очень соблазнительна.

– Чепуха, – отрезал Мэтью и, забрав у нее мыло, стал намыливать себе ладони. Когда он положил их ей на грудь, Ли почувствовала, как все в ней – от кончиков грудей до вагины – завибрировало.

– Теперь ты сводишь меня с ума.

– В самом деле? – Он провел рукой по ее животу, поиграл с шелковистыми завитками.

Когда он коснулся нежного, пульсирующего бугорка у нее между ног, Ли откинула голову на выложенный голубым кафелем бортик ванны и, закрыв глаза, издала полусмешок-полустон.

– Черт бы тебя побрал, Мэтью Сент-Джеймс. Ну ты у меня доиграешься!

Он продолжал ласкать набухший клитор.

– Надеюсь.

И наконец дотронулся до нее «по-настоящему» – так что по всему телу прошла сладкая, мучительная судорога. Еще одна. И еще…

– Когда ты улетаешь в Париж? – спросил Джошуа Брендана Фарадея за двойным скотчем в «Поло Лаундж».

– В понедельник. Очередь моего эпизода подойдет не ранее чем через две недели.