— Она просто обворожительна, Холмс!

— Да, я с вами согласен. Между прочим, ее имя — леди Амелия Бедминстер, и она была одной из прародительниц нынешнего виконта. Своей красотой, достойной быть запечатленной на этом портрете, она обязана природе, которая порой в избытке наделяет ею свои творения, и кисти великолепного мастера миниатюрного портрета — Сэмюэля Купера. Кстати говоря, родился он в тысяча шестьсот девятом году, а умер в тысяча шестьсот семьдесят втором. Пожалуйста, обратите внимание на его изящную золоченую монограмму — С. К., которую этот художник ставил на созданные им произведения. Портрет выполнен по восковке в гуаши, его легкая флюоресценция достигается благодаря сгущению красок с помощью меда и специальных смол. Что же касается слоновой кости, на которой нарисован второй портрет, она стала применяться для этих целей лишь в начале восемнадцатого столетия.

Так началась скучнейшая лекция, каких я не слушал со времен учебы в школе, когда меня заставляли вслух долбить спряжения латинских глаголов и даты правления всех британских королей и королев. Сидя напротив меня за столом, Холмс по очереди брал каждую вещицу в руки и подвергал меня длительному допросу, спрашивая, когда она была сделана, какая техники применялась при ее изготовлении, какими достоинствами они обладает. Если я быстро не давал нужного ответа, мой друг снова отсылал меня все к тем же альбомам по искусству.

На протяжении последующих двух дней я получил столько сведений о клеймах на серебре, датировке бильстонских эмалей и технике миниатюрного портрета, сколько мне не было нужно ни до, ни после проведения этого расследования.

Тем не менее метод обучения, примененный Холмсом, оказался успешным, поскольку к тому времени, когда мы отправились в гостиницу «Клэридж» на назначенную в одиннадцать часов встречу с человеком, назвавшимся Вессоном, я был уверен в том, что рассуждать о фамильных драгоценностях Бедминстера я мог не хуже специалиста.

Холмс настоял на том, чтобы я оделся со всей подобающей случаю строгостью, поскольку мне предстояло сыграть роль титулованного аристократа, желающего продать фамильные драгоценности. Тем не менее, я отказался от предложения моего друга наклеить козлиную бороденку. Правда, с его идеей вооружиться моноклем, свисающим на ленточке, надетой на шею, я согласился, поскольку счел, что эта деталь лишь подчеркнет мое заинтересованное отношение к миру искусства.

Холмс, который должен был следовать за Вессоном после того, как тот покинет гостиницу, также изменил свой внешний облик: наклеил черные усы и надел длинное темное широкое пальто, предусмотрительно положив в его просторные карманы дополнительные предметы для изменения внешности на случай, если в том возникнет потребность.

В апартаментах, которые Холмс выбрал в «Клэридже», дверь из гостиной вела прямо в спальню, где он должен был спрятаться, чтобы слышать весь мой разговор с Вессоном. Кроме того, в каждой комнате имелся отдельный выход в коридор.

На протяжении последнего получаса перед приходом Вессона мой друг еще раз прочел мне скучнейшую лекцию о ценах на каждую вещь, которые я должен был несколько раз повторить. Он намеренно их завышал, чтобы Вессон задумался и не заключил поспешной сделки.

Я должен был категорически отказаться от предложения снизить цену. По поводу продолжения переговоров мне следовало проявить озабоченность, но согласиться, предварительно заметив, что я должен буду проконсультироваться с пожелавшей остаться неизвестной титулованной особой, по поручению и в интересах которой я обсуждаю условия сделки. В том случае, если возникнет необходимость в продолжении переписки, как и раньше, можно будет воспользоваться уже имеющимися адресами до востребования.

— И пожалуйста, Ватсон, — сказал в заключение Холмс, — не забудьте дать мне знать, когда Вессон соберется уходить, чтобы у меня было достаточно времени последовать за ним.