Последовав рекомендации Холмса, я все время размышлял над этим делом, но когда на следующий день мы с ним отправились на вокзал Ватерлоо, я был по-прежнему далек от решения этой загадки.

II

На станции в Гилфорде нас встретил Фредерик Лоусон. Он рассказал, что, как и мы, остановится на вилле «Виндикот» на случай, если во время наших поисков потребуются его профессиональные услуги.

До Литтл-Брэмфилд было около пяти миль болотистой пустоши. В сгущавшихся сумерках все вокруг выглядело мрачно; единственной растительностью там был вереск, низкие кустики утесника да несколько низкорослых деревьев, которые на фоне темнеющего неба казались увечными стражниками, поставленными охранять пустынный пейзаж.

До конца путешествия оставалось всего полмили, когда Лоусон обратил наше внимание на находившееся справа от дороги поместье Хартсдин. Это было квадратное, из серого камня, угрюмое здание, фасад которого не оживляли ни кустарник, ни вьющиеся по стенам растения, ни весьма строгий розарий и лужайка перед домом. От чугунных кованых ворот к портику с простыми колоннами вела посыпанная гравием дорожка.

Холмс явно остался доволен первым мимолетным осмотром, поскольку откинулся на обитые подушки сиденья с умиротворенной улыбкой.

Вскоре мы прибыли на виллу «Виндикот». У дверей особняка из красного кирпича нас встретила мисс Рассел и сразу провела в уютную, со вкусом обставленную гостиную к камину с весело потрескивавшим огнем. В кресле у камина сидел седовласый пожилой джентльмен, которого мисс Рассел сразу же нам представила. Это был ее отец, утонченный представитель старой школы, болезненная хрупкость черт которого свидетельствовала о слабом здоровье. Беседа велась на самые общие темы, чтобы не беспокоить его. А вот после обеда, когда мистер Рассел удалился в свою комнату, мы стали обсуждать волновавший всех нас предмет: детали осмотра, назначенного на предстоящий вечер. Карета должна была довезти нас до развилки, а затем повернуть обратно. Ровно в половине одиннадцатого, именно в тот час, когда за четыре дня до этого мисс Рассел стала свидетельницей странной сцены в поместье Хартсдин. Погода оставалась ясной, да и луна еще была достаточно полной. Так что все было как в тот раз.

— А после осмотра, — предложил Холмс, — пусть карета возвращается сюда. Поскольку доктор Ватсон и я должны будем провести еще кое-какие наблюдения неподалеку от поместья Хартсдин. Обратно мы вернемся пешком, ведь оттуда всего полмили. Могу я попросить, чтобы в карету положили две накидки, которые нам могут потребоваться?

— Какие еще у вас возникли соображения, Холмс?— спросил я, когда мы надевали пальто перед поездкой.

Холмс, однако, не желал ничего объяснять.

— Подождите, мой дорогой друг, и все увидите сами, — сказал он и уже на лестнице насмешливо добавил: — Не, забывайте о Бабингтонском заговоре!

Но я все еще не видел никакой связи между заговором и нашим делом. Тем временем карета катилась по гилфордской дороге. Ночь была холодной, воздух — морозным, деревья с голыми ветвями неподвижно застыли на фоне бледного неба, на котором висела большая белая луна, такая яркая и близкая, что я хорошо различал темные загадочные пятна на ее поверхности.

Хотя Холмс занял правое сиденье, то, на котором сидела тогда мисс Рассел, я тоже смог, наклонившись вперед, рассмотреть поместье через окно кареты.

На сей раз мое внимание привлек не дом, а сад. Сквозь узоры чугунных ворот я отчетливо видел лужайку, посеребренную лунным светом и обильной росой, быстро превращавшейся в хрустящий белый иней. Поблизости деревьев не было, а значит, не было и тени, а те, что без листьев стояли вдоль дорожки, наблюдению не мешали.

— Любой, кто появился бы на лужайке, сразу был бы хорошо виден из кареты.